— Вообще нет, — ответил я за всех.
Синие глаза с любопытством пробежались по значкам на моей груди.
— Тогда пойдемте сначала за формой в хозотдел, — сказала Нина. — Потом заселим вас в общежитие, а потом пообедаем… Вещи можете пока оставить здесь.
Пристроив сумки и чемоданы у ближайшей скамейки, мы всей компанией последовали за ней. Однако не к парадному входу в академию, а дальше — к небольшой пристройке на углу. Хотя небольшой ее можно было назвать только относительно размеров главного здания.
— А ты тоже здесь учишься? — уточнил я очевидное, скользнув взглядом по ее темно-зеленой гимнастерке.
В таких же здесь была половина расхаживающих по территории — так что с легкостью можно сказать, кто учится не первый год, а кто только приехал.
— Да, — ответила Нина, — мы с Лёней в одной группе на третьем курсе.
— Надеюсь, — не удержался я, — вас нами не наказали.
Роза рядом фыркнула, а Нина звонко засмеялась.
— Не успел предупредить, — проворчал Лёня, — он не замолкает и несет обычно не пойми что.
Повернув голову, Нина стрельнула в меня глазами.
— А ты разве считаешь себя наказанием? Мне почему-то кажется, что нет…
— Смотрю, ты разбираешься в людях, — с улыбкой отозвался я.
— А экзамены сложные будут? — влезла Роза.
— Скажу по секрету, — Нина отвернулась к ней, — теоретическая часть одна и та же год от года. Напишет даже ребенок.
— А практика?
Нина что-то ответила, но я уже не вслушивался, пристально глядя на нее — внаглую пытаясь влезть в эмоции. Она была слишком позитивная, слишком добродушная и слишком привлекательная, чтобы не увлечься. Вот только часто все это оказывается лишь маской, за которой скрывается совсем другой человек — из тех, с кем лучше вообще не общаться. Поэтому чересчур милых людей я изучаю по привычке, чтобы сразу вычислить лжецов и лицемеров. Наконец глаза выцепили тонкие волны, вьющиеся вокруг ее тела, очень похожие на нежно-розовые лепестки. Все было искренним: и слова, и улыбки. Внезапно лепестки исчезли, словно не давая больше на себя смотреть.
— У нас тут так не принято, — спокойно сказала Нина, вновь повернув ко мне голову.
— Что? — Лёня мигом встрепенулся. — Что он опять сделал?
— Ничего, — ответила она и еле заметно подмигнула мне.
Наконец мы вошли в пристройку, где находился хозотдел, оказавшийся одной огромной захламленной комнатой со множеством стоящих рядами узких шкафов. Немолодая женщина, сидевшая за столом в углу, с ходу уточнила наши с Розой размеры, что-то отметила в толстой тетради, а потом, уйдя к шкафам, немного покопалась и принесла нам по аккуратно сложенной стопке одежды темно-зеленого цвета. Протягивая вещи мне, она с сомнением покосилась на мои руки — огрубевшую кожу, рубцы и мозоли, намекавшие, что я держал в них не карандаш.
