Грохот колес бил по мозгам, мешая расслабиться и забыться. Холодно было так, что по коже бегала крупная дрожь. Подушка под затылком противно намокла. Пытаясь отвлечься, я сунул руку в карман, где лежал мой талисман, и достал его. Кривые сколы черного камня ярко блестели в темноте. Правда, технически это был не камень, а антрацит. Проще сказать, кусок угля.
Что бы там Лёня ни говорил, я верил, что это — мой талисман. Так обычно и думают о вещах, которые появляются в жизни внезапно, но в самый подходящий момент. Я не знаю, где его добыли, и не знаю имени того, кто мне его принес. Не помню даже, сколько мне было лет — пять, а может шесть. Помню лишь, что тогда ворочался в жутком бреду, по сравнению с которым этот жар совсем игрушечный. В моем детдоме под Томском уже даже думали, что меня не вылечат. А потом пришел незнакомый врач, не местный, и, осмотрев, склонился надо мной.
— Я умру? — спросил я тогда.
— Нет, — ответил он, — ты очень сильный, и все будет хорошо. Однажды у тебя будет свой дом, семья, много друзей. И ты добьешься всего, чего захочешь. Просто найди то, что сделает тебя великим…
Я до сих пор помнил каждое слово, сказанное им тогда, но его лицо вообще стерлось из памяти.
— А это тебе поможет, — добавил он и дал мне антрацит.
Сжимая его тогда, я уснул. К утру мне неожиданно стало лучше, а через несколько дней я и вовсе выздоровел. Этого врача я больше не видел, но он нарисовал мне словами такую иллюзию, что ее невозможно забыть — картинку счастливого будущего, единственным намеком на которое был мой талисман. Именно поэтому, едва получив паспорт, я поехал в Сталинск. Город создавался из ничего, буквально появлялся там, где еще вчера властвовала тайга. Дома и заводы строились, прокладывались улицы, прибывали поезда. Мне казалось, что все это только для меня…
Мысли незаметно вернулись от прошлого к настоящему — к стуку колес, который из раздражающего стал монотонно убаюкивающим. Крутя переливающийся в руке антрацит, я уснул. Мне всегда казалось, что он забирает жар, будто впитывает его в себя, чтобы сверкать еще ярче. А утром я открыл глаза абсолютно здоровым.
Остаток пути мы провели за разговорами, чаем и книгами. Леня изучал свою “Артефакторику”, Роза — ворох густо исписанных листков, которые подготовила для экзаменов, а я — “Стратегии магического боя”, наконец сумев кое-что расшифровать. Например, БМБ — это ближний магический бой, а ДМБ — соответственно, дальний. Первый напоминает рукопашную, но с магией, а второй — пальбу по противникам магией. Правда, без практических навыков эти сведения пока казались бесполезными. Я уже нетерпеливо отсчитывал каждую минуту до Москвы.
