Шарики продолжали озорно прыгать, словно приглашая в увлекательную игру.
— А можно я? — не выдержал я.
Вместо ответа Роза слегка махнула ладонью, будто указывая на меня. Отделившись от скачущей массы, один шарик полетел наискось вверх — точно к моей койке. Вытянув руку, я без усилий его поймал — он словно и летел прямо мне в ладонь. Холодный металл немного царапнул кожу. Я слегка подбросил шарик в воздух, как это делала его хозяйка. Он взлетел и тут же плюхнулся обратно, отказываясь подчиняться.
— Естественно, — улыбнулась Роза, — с металлом мало кто может работать.
— Ну не скажи, — возразил я, катая шарик по ладони, — я его, например, плавил.
— Как? — не поняла она.
— В домне.
Она невольно прыснула. На койке снизу заворочался Лёня, и Роза тут же затихла, сдерживая смех.
— А как у тебя? — ее черные глаза с любопытством замерли на мне. — Я читала про менталистику… Ты видишь чужие эмоции постоянно?
— Не постоянно, — ответил я. — Для этого надо всматриваться, стараться. Сильные увидеть легче, они будто пробиваются наружу сами. И управлять ими тоже легче. А со слабыми нужно чуть больше усилий…
— Долго учился?
— Само как-то вышло.
— И у меня так же, — она слегка качнула ладонью вниз, и все шарики послушно туда приземлились. — Просто однажды подняла ложку, и понеслось…
Сомневаясь, что ее дар такой бесполезный, как она говорит, я протянул ей шарик обратно.
— Можешь бросить, — сказала Роза.
Слегка подкинув, я отправил шарик ей, и он уверенно полетел к ее раскрытой ладони, словно приманенный туда невидимым магнитом. Однако едва металл коснулся кожи, как, едва не вскрикнув, Роза отдернула руку. Шарик тут же резко понесся вниз, как и предписывали законы физики. Она торопливо качнула ладонью, и, не задев пола, он плавно взлетел вверх и завис над ладонью, однако пока не касаясь ее.
— Как ты его нагрел? — пробормотала Роза.
— Он холодный был, — озадаченно отозвался я.
Нахмурившись, она отложила шарики на стол и, бесшумно поднявшись с койки, потянулась ко мне. Лба осторожно коснулась ее ладонь, показавшаяся ледяной.
— У тебя жар… — растерянно произнесла Роза.
— К утру пройдет, — отмахнулся я.
— Может, что-то… — начала она.
— Не, — я мотнул головой, — так часто бывает.
С сомнением посмотрев на меня, она молча вернулась на свою койку, собрала шарики на нить и ловко завязала ее вокруг запястья. В окне, как грузные тени, мелькали деревья, в черном небе одиноко висела надкушенная луна. Поворочавшись, я отвернулся к стене. Тело внезапно начал бить озноб. Стараясь согреться, я натянул тонкое одеяло повыше. Главное сейчас — поскорее уснуть, а утром все снова будет нормально. У меня и правда такое бывало часто: без кашля, больного горла и тяжелой головы — просто ночной жар, который бесследно проходил к утру.
