— Генерал! — начал он, — Я тоже хочу провозгласить тост.
Но в эту минуту дверь с шумом отворилась и в комнату влетел Сальцано.
— Гарибальди под Палермо! — вскричал он.
Невозможно описать впечатления, произведенного этими словами.
Ланца опрометью бросился из залы, сопровождаемый комендантом Палермо и его сбирами. Пило, Мокарда, братья Бруно и прочие гости хотели последовать за ними на улицу, но Мерлино с улыбкой остановил их.
— Не беспокойтесь, господа, — сказал он. — Фальшивая тревога! Это всё моя работа. Я послал подложный донос от одного очень хорошо мне известного полицейского сыщика. В доме, куда я направил сбиров, они должны были найти как будто нечаянно забытые только что бежавшими оттуда людьми бумаги, из которых сбиры заключили бы, что сегодня ночью Гарибальди нападет на Палермо, а палермитанцы восстанут, чтобы подать ему помощь изнутри.
Волнение заговорщиков вмиг прекратилось. Трагичное и комичное иногда так близко касаются друг друга.
— Однако, — сказал Пило, — нам нечего терять времени. Сальцано — старый волк. Он ошалел, но когда очнется, то, я убежден в этом, он вспомнит, что видел меня здесь, так как наши глаза даже встретились. И тогда он постарается вознаградить себя за то, что его так провели.
— Ваша правда, — сказал Мерлино. — Перейдемте в маленький кабинет. Мои предки укрывали там когда-то Джованни Прочиду от ищеек Карла Анжу[284] и устроили нарочно для него скрытый ход к морю, через который он мог бы во всякое время скрыться. Мы там совершенно безопасны, так как всегда можем воспользоваться этим ходом.
И тотчас все перешли в небольшую комнатку, находившуюся в первом этаже старинного дома.
Когда все уселись, Пило заговорил первый:
— Господа, — сказал он, — времени терять, во всяком случае, нечего. Если Сальцано и не сможет нас арестовать, то помешать нашим переговорам он всегда будет иметь возможность. Поэтому приступим к делу немедленно и будем кратки. Я видел Гарибальди в ночь после битвы при Калатафими. Состояние духа его армии превосходное, но численность невелика. По последним известиям, у него не наберется и четырех тысяч солдат. В одном же Палермо сосредоточено двадцать четыре тысячи человек регулярного войска. Вы это знаете. А между тем столица Сицилии должна быть взята во что бы то ни стало. Гарибальди приказал мне спросить от его имени, на что он может рассчитывать с вашей стороны.
— Весь народ ждет только сигнала, чтобы сбросить с себя ненавистное иго, — вскричал Темперино, член комитета восстания.
