От набежавшей неясности волосы приподнялись дыбом. За ними разом вскочил и Рохлин...
Через два часа в кабинете № 1 Управления Губ НКВД комиссар тов. Бергер с удивлением рассматривал сидящее перед ним подобие Рохлина. Некогда грузное тело обмякло. Из замусоленных рукавов офицерского кителя безжизненно свисли бледные ватные руки.
Бергер пододвинул к арестованному берестяную коробочку, и тот успел заметить на донышке самодельной пепельницы пару окурков со следами женской помады. «Эх, Клавка, Клавка, клуша дранная — твоя работа! Что она могла ляпнуть?... Боже мой, да она ж почти все знает обо мне!»... — от невеселых мыслей Рохлин съежился еще сильнее.
— Фамилия, имя, отчество?
Несуразность ситуации выперла наружу. Три дня назад Бергер, в обнимку с Рохлиным, на одной из вечеринок дуэтом орали патриотические песни о широте и многочисленности водных пространств любимой родины...
— Я спрашиваю... фамилия, имя отчество?!
— Рохлин Пантелей Александрович.
Бергер вынул пачку папирос, закурил и выяснил по ходу дела год рождения, национальность и социальное положение допрашиваемого.
Жестяной абажур с единственной, засиженной тараканами лампочкой, мужественно поплыл в слоистом табачном дымке...
Только с первыми лучами солнца два дюжих красноармейца увели вниз, вконец, развалившегося Рохлина...
Решив допросить гражданку Филину повторно, Бергер встал, хрустко потянулся, и стукнул в металлическую дверь. Ответом наверху что-то щелкнуло, и с радостным шипением в комнату ворвался бравурный голос спортивного радиокомментатора:
— «Р-у-у-ки по швам!!!... Ноги поставить на ширине плеч... Начали! Ра-аз, два-а...»
* * *
— Не понимаю, почему он такой робкий? Обстановка, которая сложилась в отношениях между Германией и Англией, говорит в пользу немецкого вермахта. — Сталин пыхнул трубкой и, отгоняя рукой переплетающиеся клубы табачного дыма, продолжил, медленно выдавливая из себя слова: — По всей видимости, Гитлер намеревается разобраться с англосаксами, где-то в апреле — мае одна тысяча... сорок первого года... Ну что же, па-даждем...
Глава большевистской партии, единовластный правитель необъятной России Иосиф Сталин шаг за шагом вымерял пространство своего кремлевского кабинета. Повернувшись спиной к своим партийным соратникам, он неспешно излагал свои мысли, не особенно заботясь, слышен ли кому из присутствующих его тихий голос.
— В чем задача нашей внешней политики? — при этих словах глава Правительства Молотов вздрогнул и обратился в само внимание...
