Уже в пути лейтенант выложил Белочкину все, что знал и не знал. Солнечный зайчик, пробиваясь сквозь прорехи крытого верха, бессовестным образам скакал по его рыжим вихрам. Тюха смешно отмахивался от него и проникновенно шептал о случившемся...
Тяжелые железные ворота раскрылись, обнажая в открытой пасти хищные ряды колючей проволоки. Полностью обрешеченный центральный проход чернел среди белого снега. То тут, то там свирепо лаяли собаки. Яркой искоркой вспыхнул прожектор, в луче которого в тревожном ожидании застыли фигуры майора Выпина, его политрука и замкомвзвода Евсеева...
Тюха поежился, когда увидел, как стволы пулеметов медленно двинулись и уставились на главный проход. В центре прицелов лейтенант почувствовал себя таким маленьким, что с его толстых промасленных губ тонкой ниткой зависла неуправляемая слюна...
— Ну что? Документы проверять будем? — без всякого приветствия перешел к делу уполномоченный.
— Будем! Устав требует... — буркнул Выпин.
— Уполномоченный Управления Гублага Верхнешельска капитан Белочкин! — оторвав от козырька сложенную лопаткой руку, капитан протянул документы.
— Да вы что, товарищ капитан... как можно?! Всем комсоставом уже как с час дожидаемся!
Обогнув майора, Фикс на цыпочках подбежал к уполномоченному и потащил капитана к землистому бревенчатому зданию. За ними грузно проследовали Выпин и Евсеев. Только Витюхин растерянно водил головою из стороны в сторону, не понимая как ему быть: то ли стремглав мчаться за событиями, то ли ожидать у повозки выхода нового начальства...
Витюхин выбрал второе...
* * *
— Так, так, — только и сказал Белочкин, проанализировав обстановку, которую обрисовал ему майор.
Из сказанного выходило: первое — трое заключенных таинственным образом проникли за пределы зоны и растворились в ночи. Второе — начальник лагеря лично возглавил преследование беглых, оставив Выпина контролировать ситуацию на месте... и третье — никаких сведений о причинах побега и его подготовки Фикс не раздобыл...
— Так, так, — повторил Белочкин.
Сцепив пальцы в неразрывное кольцо, он вдруг резко хрустнул ими, и весело спросил:
— Ну, что до утра делать будем?
Хитро подмигнув, вытащил из обтягивающих шикарных галифе серебряный портсигар...
Немигающие глазки Фикса прыгнули на диковинные папиросы, плотным рядком лежащих в раскрытом футляре. Опережая всех, он потянулся за ними. «Герцеговина Флор» перекочевала в зубы политрука, а вытянутые в тонкую линию губы уже тараторили:
