.
Все это дает право утверждать, что международный характер принимаемого христианства, наложенный на сложную историю и этническую ситуацию на Руси эпохи ее крещения, вполне соответствует тому несмешанному многообразию народов и культов, которые бытовали на Руси в эту и предшествовавшие времена.
Эпоха князя Владимира – не только очень давняя эпоха. Это заря русской истории. Историческое сознание только просыпалось в народах Руси. Только начинала робко применяться письменность. Этногенез был далек до завершения. Тогда князь Владимир Святославич сделал «биографический» выбор Руси – выбор веры.
«Выбор веры» – не историческая фикция и не легенда. Это долгий и трудный процесс, который прослеживается в ранней истории Руси на многочисленных примерах и обильном материале. Поскольку большая часть его либо носила эпический и полуэпический характер (в силу поздней его фиксации в Повести временных лет), либо вообще была описана другими народами, исторические реалии настолько тесно переплелись с осмыслением, что теперь едва ли возможно отделить одно от другого. Князь Владимир жил в конце эпохи безальтернативной эпичности. Его деяния для потомков, писавших летописи, были подернуты завесой эпической тайны и величия. Св. князь своей волей начал новую эпоху – эпоху письменной, осмысленной и целеустремленной истории Руси. Осмысление и цель дало древнерусскому обществу христианство.
Многое ли может сказать современный историк об этих временах? Точно, к сожалению, немногое. Однако эпоха князя Владимира потому обладает особым колоритом и притягательностью в наших глазах, что именно тогда «голая гипотетичность» ранней истории вдруг стала отчетливо проступать в виде контуров в исторической памяти. Гипотетичность вдруг начала набирать «телесность». Некоторые пустоты начали заполняться вполне историческими сюжетами и смыслами. Разумеется, далеко не все. Скорее эта эпоха известна нам пунктирно. Но это и первый эпизод в нашей истории, об основном содержании которой можно говорить уверенно – речь идет о принятии христианства.
Историки уже много лет и даже несколько столетий превратно, забывая о принципе историзма, оценивают ту эпоху, перенося в нее свои реалии, принципиально отличающие XIX или XX век от X или XI века. Так, безоговорочно утверждают о появлении византийской митрополии и епархиальной сети, споря о годе, когда все это появилось. Но это слишком высокая планка для тех лет! Если бы речь шла о наших днях, то даже при наличии современных технологий далеко не все можно сделать в одночасье, а уж тем более привить новое мировоззрение. У князя Владимира был небогатый опыт в организации религиозного культа, если иметь ввиду языческую реформу 980 года. И он едва ли был востребован, когда князь решил креститься. Требовать от князя точного и беспрекословного соблюдения внешней церковной юрисдикции, знания церковных обычаев и законов, богословских и этических тонкостей невозможно! Этого практически не было на Руси. Князь не мог обеспечить и организацию епископских центров не только потому, что это предполагает масштабное строительство, какого Русь еще не знала, сложение средств в оформление епископской структуры, кадровое обеспечение и многие другие проблемы и заботы, но прежде всего потому, что он еще не контролировал большую часть Руси! Владимиру, поселившемуся в Киеве, нужно было доказать, что он способен сохранить свое влияние и на гордый Великий Новгород, и тем более на другие княжества Руси.
