Князь Владимир и истоки русской церковной традиции. Этюды об эпохе принятия Русью христианства | страница 77

Собор Софии в Киеве, реконструкция М. Кресального, В. Волкова, Ю. Асеева.

Однако национальная культура России (так сложилось в эпоху «петербургской империи») всегда изучалась в контексте внешних влияний, оказывавших на нее формирующее воздействие. И если в послепетровскую эпоху определяющим казалось воздействие западной культуры, т. е. того, что оправдывало (и оправдывает) русскую культуру в глазах западника, то в предшествующее ей время это влияние казалось преимущественно азиатским. Поскольку в истории крещения Руси акцент всегда делался на византийских корнях русского Православия, а Византия как Восток была и остается для западных интеллектуалов либо явлением малоинтересным, либо даже воплощением зла, ясно, почему крещение Руси получает негативную оценку от современной отечественной либеральной интеллигенции. С каким восторгом современные русские либералы встретили выход новой книги А. Безансона, в которой было заявлено: «Искусство лжи так же старо, как и сама Россия. Кюстин и Мишле считали его важнейшей российской чертой… Как появилась тенденция к „раздвоению“ истины до такой степени, что непонятно, где она находится?.. Согласно моей гипотезе, православная вера создает особую атмосферу, которая влияет на формирование различных типов лжи»[394]. Ибо это утверждение нужно автору и его читателям для того, чтобы обосновать другое утверждение: русский человек – это «ангел и зверь одновременно, которому тесно в человеческом обличье: он экстремален и во зле, и в добре…

История России не была счастливой. Европейцы отмечали варварство ее населения и деспотический образ правления»[395].

К этому «хору голосов», отрицающих позитивное значение крещения Руси, присоединяются и националисты-неоязычники, по мнению которых Русь до крещения обладала высокой национальной языческой культурой, «уничтоженной» иностранными (уточним – византийскими) христианскими миссионерами – проповедниками и священнослужителями.

Таким образом, можно наблюдать, как либертированная интеллигенция использует сюжет крещения Руси в идеологических целях вестернизации в выгодном для себя ракурсе, одновременно отказывая в праве на это государству и церкви. Что можно противопоставить такой позиции? Можно ли видеть в либеральной идее подлинный социальный заказ или мы имеем дело с подменой понятий и вопиющим антиисторизмом?

Неоязыческая мысль обычно обвиняет христианство в «иноземности». Можно встретить безосновательные рассуждения о геноциде, сопровождавшем крещение Руси, об уничтожении богатой русской языческой культуры, которую не оценили иностранные миссионеры. Прежде всего отметим: никакого «богатства» древнерусской языческой культуры не обнаружено. Языческая эпоха была эпохой бесписьменной, следовательно, в словесной культуре не оставила ничего большего, чем эпос, подвергшийся впоследствии естественной народной обработке уже в рамках православного влияния. Языческая эпоха характеризовалась отсутствием фундаментальной архитектуры и живописи, т. е. наиболее сильно впечатляющих, идейно наполненных и инженерно решенных видов монументального искусства. Нет следов и того, что имели место богатые музыкальные традиции или скульптура, хотя эти виды искусства, несомненно, применялись в языческих ритуалах. Таким образом, Руси нечего было терять, принимая христианство.