На продолжительных переговорах в Трире осенью 1473 г. обсуждались разные варианты. В конечном итоге обе стороны согласились на воссоздание королевства Бургундия, состоящего из имперских фьефов и находящегося в вассальной зависимости от императора[134]. Первоначальные успехи в переговорах с Фридрихом III способствовали тому, что герцог даже принес императору оммаж за только что завоеванное герцогство Гелдерн. Эта процедура была, видимо, не совсем по душе Карлу, о чём можно судить по описанию Т. Базена, находившегося тогда в Трире, который утверждает, что герцог принес клятву верности достаточно тихо, ее могли услышать только те, кто находился на небольшом расстоянии от него[135]. Тем не менее он пошел на это, ожидая получить желаемый титул. Отъезд императора нарушил планы герцога, переоценившего власть Фридриха, который, скорее всего, был вынужден отказаться от прежних договоренностей из-за враждебной позиции некоторых курфюрстов по отношению к Карлу Смелому. Получить еще более могущественного противника в пределах империи было не в их интересах[136]. Хотя переговоры с императором и не прекратились, с этого времени очевидна определенная антиимперская нотка в бургундской политике, связанная в том числе и с желанием Карла Смелого всё-таки получить корону если не путем переговоров, то военными действиями. Поворот на восток в его внешней политике в 70-е гг. XV в. связан как раз с желанием укрепить свои позиции на имперском пространстве.
Этот небольшой экскурс во взаимоотношения Бургундского государства и Священной Римской империи ярко демонстрирует неоднозначность позиций обеих сторон. Бургундские герцоги, пытаясь достичь желаемого, хотели использовать авторитет императора для создания королевства, добиваясь при этом его независимого от империи статуса. Помочь в этом могла и разработанная концепция власти герцога, который претендовал в том числе и на некий авторитет в духовных делах, ставивший его если не выше, то по крайней мере наравне с императором.
Бургундские чиновники и историки[137] всеми способами пытались доказать, что авторитет и власть герцога ничуть не уступает авторитету императора, а даже превосходит его. Оливье де Ла Марш доносит до нас отголоски этих теорий, утверждая, что император Священной Римской империи становится таковым только в результате выборов, а это значительно понижает его статус по сравнению с наследственными государями[138]. Выборный государь в отличие от наследственного не мог обладать каким-либо особым благословением – утверждение, весьма распространенное во французской политической мысли классического Средневековья
