Так как же быть? Если бы Михаил не был подготовлен, наиболее логичным ответом на предложение брата была бы стандартная для таких случаев фраза: «Мне надо подумать». Но Михаил отвечает сразу. Он явно нашел возможность заранее познакомиться с Пестелевым Статутом и, конечно, увидел его многочисленные несообразности и гипертрофированный радикализм, утопический, но от этого не менее опасный для самих радикалов. Но он также взвесил те потери, которые ему пришлось бы понести в случае полного разрыва с заговорщиками. В итоге Михаил категорически отказывается от принесения требуемой клятвы, но не от участия в обществе. Он готов играть, но не по тем правилам, которые диктует чужой и самоуверенный немец, а «не иначе… как с тем, чтобы устав <…> основанный на клятвах, правилах слепого повиновения и проповедовавший насилие, употребление страшных средств кинжала, яда, был отменен»[155] (курсив мой. – П. Ф.). Михаила поддерживают Бурцов и братья Колошины, а чуть позднее к ним присоединяется и Иван Якушкин.
Таким образом, Михаил Муравьев, не став формально членом тайного общества, сразу выдвинулся на место лидера умеренного крыла создаваемой организации, противостоящего радикальному крылу во главе с П. Пестелем. В «Союзе спасения» едва ли насчитывалось полторы дюжины участников с оформленным или не оформленным членством. Из них четверо, сохраняя связь с союзом, открыто заявляли о несогласии с предлагаемым уставом. Еще трое – князь Долгоруков и братья Шиповы перестали посещать собрания заговорщиков. Раскол – ситуация, типичная для русской оппозиции всех времен.
Чтобы продолжить наступление на Пестеля, умеренному крылу был необходим альтернативный проект устава. Под давлением Муравьева-младшего было принято решение подготовить такой документ. В то время в России был весьма популярен опыт прусского «Союза добродетели» (по-немецки «Tugendbund»). «Тугендбунд» был создан прусскими патриотами после поражения их страны в войне с Наполеоном в 1808 году. Внешне создатели союза декларировали самые общие просветительские и гуманитарные цели, а также укрепление национального самосознания под эгидой королевской власти. В действительности же речь шла об организации пассивного, а когда представится возможность, и активного, сопротивления французскому господству. Такая возможность представилась после разгрома Великой армии Наполеона в России. В этот решительный момент деятельность союза послужила моральной и организационной опорой Фридриху-Вильгельму III для разрыва вынужденного союза с Наполеоном и перехода на сторону антифранцузской коалиции.
