. А она говорит: «Ничего, сердце к этому подтянется. Я рада, что вы можете принять это головой».
Она может очень долго говорить мне, что все это симптомы болезни, которая обязательно закончится, но мы обе понимаем, что между нами сейчас стекло, и ее голос звучит приглушенно, а стекло такое толстое, что я теряю уверенность в том, что его удастся сломать.
«Как выглядит кабинет врача в таком месте?»
Один-два раза в неделю я общаюсь с лечащим врачом. По желанию, я, конечно, могу к ней подходить в любой момент. Но я не пользуюсь таким шансом: не хочется отвлекать по мелочам. Я уже писала, что она сначала показалась мне резкой – это впечатление было ошибочным. Она мягко говорит со мной, но я вижу, что она понимает обо мне гораздо больше, чем я говорю. Поначалу от этого было дискомфортно: я знала, что врачи оценивают то, как я иду, сижу, стою.
У нее маленький уютный кабинет с множеством вещей. Не беспорядок, а умное управление пространством. Перед ее столом четыре или пять стульев – видимо, с тех времен, когда сюда приходили близкие или родные пообщаться с лечащим врачом.
Я нигде здесь не встречала «той самой» больничной атмосферы – разве что в процедурных кабинетах, у кардиолога, у гинеколога, где это попросту обусловлено санитарными нормами.
Каждый день ординаторка обсуждает мое состояние с врачом. Также у них есть общие встречи с другими врачами и профессорами, где обсуждается каждый случай – что можно попробовать сделать еще. Так что не переживайте: я в хороших руках.
#запискиюногопациента
* * *
Узнала, что лифты, расположенные за дверями нашего отделения, ездят только вверх – чтобы никто не сбежал.
#запискиюногопациента
19 декабря 2020
Подруга М., или Женщина в красном
Мы впятером собрались в нашей палате. Мы бурно обсуждаем, что только что произошло, и постоянно оглядываемся на окно в двери. Мы шикаем друг на друга, а потом вспоминаем очередные подробности и снова забываем, как важно вести себя тихо.
В отделении почти никого не осталось. В мужской части сейчас три человека, в нашей – шесть. Некоторых выпишут на следующей неделе, так что на Новый год тут будет совсем мало людей. Странно и немного грустно в опустевшем блоке. В туалете-курилке почти выветрился запах сигарет, что казалось невозможным еще неделю назад.
Вообще прошлую неделю я просыпалась не от будильника и не от медсестер, а от девушки, которая истерила, говоря с кем-то по телефону. Она не была готова к выписке и постоянно об этом кричала, сравнивала, выспрашивала у каждого детали болезни, чтобы сказать лишь одно – ей хуже, так почему же ее не оставят. Я с ней почти не общалась – что-то в ней отталкивало.
