– От чего она умерла и что стало с ее мамой?
– Ох, Айгуль. В тот период у них был бракоразводный процесс, его бывшая жена, по его словам, была амбициозна и хотела жить на очень широкую ногу. Бесконечно залезала в кредиты, займы, транжирила деньги, она работала косметологом и постоянно слышала рассказы своих пациенток об их красивой жизни с богатыми папиками. И ей тоже хотелось такой жизни… Одним словом, она от него ушла. В тот роковой день они с дочерью переходили дорогу не на светофоре, девочка внезапно рванула вперед, не заметив автомобиля, а мама на что-то отвлеклась. Удар в голову. По дороге в больницу девочка скончалась.
– Господи…
– Да, это были страшные дни. Богдан начал пить, ушел в запой. С женой они с тех пор не общались. Он заказал для дочери невероятной красоты памятник в виде ангела с ее лицом и целыми днями проводил время там, где она была похоронена. А через полгода, в один из дней, когда он возвращался домой с кладбища, сначала было помутнение в глазах, тянущая боль, а утром, проснувшись, он уже ничего не видел.
– Разве так бывает?
– Он прошел через лучших врачей страны, сдал всевозможные анализы, потратил огромные деньги на установление причины потери зрения, но все лишь разводили руками. И лишь один профессор сказал, что были подобные прецеденты. Причина их не установлена, и зрение может вернуться так же внезапно, как и пропало.
А у нас тем временем начались любовные отношения. После смерти дочери у него не было женщины более трех лет. Я стала первой после столь затяжной депрессии.
– Интересно…
– Я перескочила с одного на другое. Когда мы познакомились, он озвучил свои пожелания, касаемые будущего интерьера. Это было очень просто с технической точки зрения, но очень нелегко с психологической. Богдан попросил, чтобы все пространство было белого цвета, включая мебель и текстиль. Чтобы в доме стоял устойчивый аромат сирени, потому что это были любимые цветы его дочери. Он попросил, чтобы все стены украшали оформленные в багетной мастерской фотографии его дочери с первых дней жизни до последних. Чтобы, если вдруг к нему вернется зрение, он первым делом увидел ее.
– Ася, наверное, тебе было непросто все это создавать.
– Да… Признаюсь тебе, я влюбилась в Богдана. Он стал для меня очень близким, дорогим человеком. Иногда я совершенно забывала, что он слеп, потому что в нашем общении, интиме ничего не выдавало это обстоятельство. Странно, но у меня было чувство, что он всегда во мне, что он слышит и видит меня изнутри. И в один прекрасный момент я совсем забыла и перестала осознавать, что он меня никогда не видел. Мы с ним много гуляли, путешествовали. Представляешь, однажды в Париже, когда традиционно ночью в определенное время начинает светиться Эйфелева башня, мы были среди толпы туристов, и я с восторгом смотрела на легендарную достопримечательность. И когда она вновь загорелась, Богдан так естественно и восторженно произнес: «Как же это красиво!» И так случалось во многих наших путешествиях.
