– Милана, привет! Как ты?
Если бы меня спросили, какой одной фразой я могу охарактеризовать Милану, я не задумываясь ответила бы: «Женщина – улыбка». Меня завораживает ее умение говорить и делать все «на улыбке».
– Айгуль, дорогая, ты же знаешь, у меня бывает все либо хорошо, либо очень хорошо.
– А сегодня?
– Очень хорошо.
– Милана?
– У меня сегодня такое состояние… тревожное… ты так вовремя пришла.
– Что случилось?
Милана начала говорить, а я, как всегда, завороженно слушать.
– Это было семь лет назад. Я только окончила вуз и совсем зеленой была приглашена по великим связям родного дяди пройти стажировку в законодательном собрании. Я попала в отдел, который благополучно потом возглавляла несколько лет, как ты знаешь, но сначала была стажировка и знакомство с руководителем. Когда я зашла в его кабинет, у меня сразу случился «жим-жим». То самое чувство, что тебя сейчас либо убьют, либо съедят как бедную овечку. Его звали Роман Александрович. Мне было 23 года, а ему – 39. Молодой, амбициозный, жесткий и на каком-то животном уровне устрашающе сильный. Хищник. Я робко вошла в кабинет, он взглядом указал на стул, куда я молча отправилась и присела.
– Значит, Крепская Милана Сергеевна? Что читали в последний раз? – твердо спросил он меня.
Я так растерялась от этого вопроса, что искренне, не думая, ответила: инструкцию к лекарству.
– Больная что ли? – продолжил он.
– Иногда, – ненавидя себя за тупость, ответила я.
Он протянул мне небольшую стопку бумаг и произнес:
– Это проект закона на стадии его формирования. Я даю тебе 15 минут, чтобы ты по этому шаблону внесла подобный законопроект об основах охраны здоровья людей, страдающих твоим заболеванием. Время пошло.
– Ну я ничем таким не болею, просто это была инструкция к обычному обезболивающему, – промямлила я.
– Минута прошла…
Через 15 минут у него на столе лежал мой законопроект. Он молча взял его и начал изучать. После того как он прочел последнюю страницу, он с невозмутимым лицом, не отрывая от меня глаз, скомкал его до круглой формы и бросил прямо в меня. Бумажный ком коснулся моей груди и упал на пол. У меня тихо полились слезы, я в ступоре смотрела на него и не могла произнести ни слова.
– Я даю тебе еще 15 минут. Время пошло.
Я выбежала прямиком в туалет. Заперлась в кабинке и начала реветь как ненормальная. В голове куча разных мыслей от того, чтобы с ноги открыть дверь его кабинета, плюнуть ему в лицо и сказать «иди на …», до чувства вины, за то, что не оправдала надежды своего родного дяди, который выбил мне эту стажировку.
