— А куда?
— Не знаю. Ты вот откуда пришёл?
— Так не помню! Видно, меня хорошо по голове приложили. Чеслово, боль такая была! Как будто и вовсе эту голову оторвали и в футбол ею поиграли! Вот боль помню каждой клеточкой. А как в Пустоте оказался — не знаю.
— А если бы вспомнил, кто ты и откуда, ушёл бы?
Лис склонил голову набок, задумчиво шевельнул острыми ушами.
— Может быть, — он заулыбался ещё шире. Так, что вся морда превратилась в одну сплошную растянутую пасть. Даже уши назад съехали. — Вдруг у меня там детишек семеро по лавкам, голодные, холодные, ждут меня — не дождутся? И жена любимая ночами слёзы льёт, что утром за водой ходить не надо, м?
Саартан смешливо фыркнул. Теперь Михей покосился на него:
— Не веришь?
— Не представляю. Послушай, но хоть что-то ты должен помнить? Иногда ты говоришь такие слова, значения которых я не знаю. А болтун ты редкостный.
— Рояль.
— Что? — не понял Саартан.
— Помню рояль, — лис перестал лыбиться. — Такой большой музыкальный инструмент с клавишами. Из тёмного орехового дерева, с инкрустациями и позолотой. Кто-то играл на нём что-то грустное, душещипательное.
— В норе?
— В какой норе? — Михей озадаченно заморгал.
— Ну, лисы ведь живут в норах?
— Не уверен, что именно такой лис, как я, жил в норе, — Михей задумчиво почесал за ухом. — Я по-любому волшебный! Но рояль в норе — это как-то уж чересчур, даже для меня.
Он махнул хвостом и хихикнул:
— Может я не лис?
— А кто? Динозавр? — ехидно спросил Саартан.
— А почему бы и нет? Что обидного в том, чтобы быть динозавром?
— Это ты мне скажи…
— Да брось, Саа! Динозавром быть круто! Я вот страсть как люблю велоцирапторов! Быстрые охотники. Знаешь, они били своим жертвам метко в артерии. Только перья им не к чему, да.
— Эти существа жили в твоём мире?
— Э-э-э… не думаю. Вроде живьём не видел, на картинках только.
Они помолчали.
— Знаешь, Саа, — заговорил Михей, по привычке поднимаясь на задних лапах, чтобы заглянуть в красный драконий глаз. — Зачем сейчас думать о том, что будет, если я всё вспомню? Я хоть и надоедливый тип, но благодарный. Как я могу вот так взять и бросить тебя тут одного бродить по пустым коридорам и мастерить побрякушки для братьев за тумаки?
Хранитель удивлённо вскинул брови. Он не ожидал услышать что-то подобное от неугомонного лиса, и его слова отозвались в нём странным чувством то ли признательности, то ли обиды.
— Ты это свою несмолкаемую трескотню благодарностью называешь? — мрачно спросил Саартан.
