— Осмелюсь возразить вам, Ваше величество. Я думаю, напротив, они получили хороший урок, сделав из оного надлежащие выводы.
— Хотелось бы, чтобы вы оказались правы, граф, — нехотя сказала императрица. — Что ж, придется попытаться склонить их на нашу сторону… Доложите губернатору Рейнсдорпу о моем согласии привлечь башкирцев. Обещаю им за усердие особливое наше благоволение.
— Будет исполнено, Ваше величество! — поспешил заверить ее Чернышев, втайне радуясь тому, что ему удалось так легко отделаться. Поклонившись, министр развернулся и бодро зашагал было к выходу, как тут его снова окликнули.
— Постойте-ка, граф!
— Слушаю, Ваше величество, — растерянно произнес Чернышев, в ужасе пятясь назад.
— Я забыла осведомиться, доставили ли семью Пугачева в Казань?
— Так точно-с, Ваше величество. На днях должны допросить.
— Ну что ж, тогда я вас больше не задерживаю.
Едва за графом закрылась дверь, как Екатерина Алексеевна, в порыве поскорее излить кому-нибудь душу, уселась за стол писать письмо Вольтеру.
Губернатор Рейнсдорп, уповавший на помощь башкир, не замедлил воспользовался разрешением Екатерины бросить их на мятежников, угрожавших Оренбургу.
Получив указ, старшина Шайтан-Кудейской волости Юлай Азналин тут же созвал совет рода.
— Верно говорят, от судьбы никуда не денешься. Не хотели мы в это дело ввязываться да видно не суждено нам в стороне отсиживаться, — с горечью сказал он и попросил Салавата разъяснить по-башкирски суть полученного указа.
Начав с увещеваний, Рейнсдорп перешел к щедрым посулам и завершил послание недвусмысленной угрозой:
«…В противном же сему случае можете подвергнуть себя высочайшему ея императорского величества гневу, какой противники из народа башкирского пред сим уже видели и еще в свежей памяти у вас находится».
Когда Салават перевел текст указа, Юлай обвел вопросительным взглядом сородичей:
— Ну как, йэмэгэт, все поняли, о чем речь?
Стоявший в первом ряду седой старик, опиравшийся обеими руками на суковатую палку, тяжело вздохнув, прошамкал беззубым ртом:
— Понять-то поняли… Только вот что меня тревожит: а ну как окажется, что этот Бугасай и в самом деле батша? Как бы чего потом не вышло. Не пожалеть бы. Мы ведь не знаем толком, что к чему. Потому лучше пока не вмешиваться. Если уж урысы друг с другом поладить не могут, куда уж нам, башкортам, между ними встревать?
Другой акхакал с ним не согласился.
— Ай-хай, как-то нехорошо получается, — покачал он головой. — Пока мы еще разберемся, настоящий он или ялган-батша… Кто его знает! А вот ослушаться Абей-батши мы не имеем права.
