Представ перед собравшимися, губернатор несколько раз причмокнул и начал:
— Господа, хочу предупредить вас сразу, у нас нет времени рассиживаться. Дело приняло самый неожиданный и весьма серьезный оборот!.. — От волнения у генерала перехватило дыхание. Он приостановился, судорожно втягивая в себя воздух, потом, немного придя в себя, принялся обрисовывать сложившуюся обстановку. Окончательно успокоившись, он вспомнил о своем высоком сане и, надувшись, как индюк, отдал первые распоряжения.
Озадачив своих помощников, губернатор с пафосом напутствовал их:
— Принять все меры для борьбы с бунтовщиками!.. Действуйте! С богом!
Сразу же после того, как участники совещания разошлись, к старшинам башкирских волостей и дорог были посланы в срочном порядке гонцы с предупреждениями о появлении шаек Емельяна Пугачева, выдававшего себя за императора.
Не прошло и получаса с того момента, как курьер вручил Юлаю Азналину приказ губернатора, и вот уже скачут к аулу, вздымая дорожную пыль, еще двое всадников.
Юлай, созвавший было сородичей на совет, завидев приближающихся с невообразимой скоростью конных казаков, запнулся на полуслове.
— Что еще стряслось?
Подъезжая к толпе башкир, казаки осадили взмыленных коней, и один из них громко спросил:
— Нет ли среди вас старшины Шайтан-Кудейской волости Юлая Азналина?
— Я тут, — отозвался Юлай и подошел к незнакомцам.
— Вот вам манифест, — сказал верховой и вручил ему бумагу.
— Какой такой манифест?
— Царев.
— Про что?
— Как прочитаете — узнаете, — бросил через плечо казак, поворотив коня назад. Не успели башкиры опомниться, как оба всадника растворились в быстро удаляющемся облаке пыли.
Народ застыл в ожидании, не сводя глаз с только что доставленной бумаги.
— Это тоже от губернатора? — спросил мулла.
Оставив его вопрос без ответа, Юлай протянул послание Салавату:
— На-ка, улым, почитай, что там батша пишет!
— Так ведь здесь по-русски написано.
— Ну и что. Как написано, так и читай. Потом разъяснишь, что к чему.
Салават вначале быстренько пробежал глазами текст, потом приступил к неторопливому чтению.
«Самодержавного амператора нашего, великого государя Петра Федаравича всероссийского и прочая, и прочая, и прочая!
Во имянном моем указе изображено Башкирскому народу: как вы, други мои, прежним царям служили до капли своей до крови, деды и отцы ваши, так и вы послужите за свое отечество мне, великому амператору Петру Федаравичу. Когда вы устоите за свое отечество, и ни источет ваша слава от ныне и до веку и у детей ваших. Будите мною, великим государям, жалованы… И каторые мне, государю, амператорскому величеству Петру Федаравичу винныя были, и я, государь Петр Федаравич, жаловаю я вас: рякою с вершин и до усья и землею, и травами…
