Овладев без боя несколькими укреплениями и пополнив свой отряд за счет добровольцев, самозванец дошел двадцать первого сентября до Илецкого городка, жители которого, ослушавшись своего атамана, встретили его со всеми почестями. Расправившись с непокорным начальством, приняв новое пополнение и прихватив с собой пушки, Пугачев нацелился на Рассыпную.
В самый разгар этих событий к Рейнсдорпу явился, ни свет ни заря, секретарь губернской канцелярии. Пренебрегая этикетом, Чучалов прошел прямо в его опочивальню.
— Ваше превосходительство, проснитесь, ради Бога! Дело не терпит отлагательств, — попытался растормошить он губернатора.
Ничего не соображая спросонья, потревоженный генерал с трудом разомкнул заплывшие веки, приподнялся на локтях и заорал:
— Donnerwetter![60] Не морочьте мне голову. Какие еще могут быть дела в столь ранний час?! Дела днем делаются! Пожар, что ли, где случился?..
— Пострашнее пожара, Ваше превосходительство! — дрожащим голосом ответил секретарь.
Поняв, что произошло что-то из ряда вон выходящее, губернатор резко поднялся и, спустив ноги на пол, уселся на краю кровати.
— Говорите, я вас слушаю, — упавшим голосом произнес он.
— Тот самый донской казак, что себя за царя Петра выдает, сбежав из казанской тюрьмы, успел в наши края пробраться и местных казаков взбаламутить…
— Ах, оставьте, я этому не верю! — в досаде отмахнулся Рейнсдорп и обхватил обеими руками разламывающуюся от боли голову.
— Весьма сожалею, Ваше превосходительство, но это правда. Уж вы мне поверьте, — умоляющим тоном произнес Чучалов. — Казаки под началом Пугачева Будоринский форпост захватили, у Яицкого городка побывали и даже Илецкий взять успели…
— Urn Gottes willen![61] И откуда у вас такие сведения?
— От офицера, прибывшего из Яицкого городка.
— А почему меня прежде не оповестили?
— Донесение от коменданта Симонова шло окольными путями и на неделю запоздало.
— Где ж теперь ваш офицер?
— В приемной дожидается. Позвать?
— Не надо, — мрачно сказал губернатор, окончательно приходя в себя после вчерашних обильных возлияний. Он молча нырнул в атласный стеганый шлафрок и, затягивая на ходу пояс, вышел к ожидавшему его офицеру.
Рейнсдорп внимательно выслушал сбивчивый рассказ взволнованного посланника.
— Да, плохи, видать, наши дела. Я-то уж думал, что после учиненного суда мы у них напрочь отбили охоту бунтовать… — вздохнул он, отпустив офицера. — Как же нам теперь быть, как поступить?
— Надобно нарочного в Петербург послать, Ваше превосходительство. Пускай подкрепление пришлют, — ответил секретарь канцелярии.
