— Папенька, вы мне позволите увести от вас нашего гостя?
— Разумеется, — кивнул Петр Иванович и прошел за свой письменный стол.
Покинув кабинет, Салават почувствовал себя более непринужденно.
— Как у вас просторно и красиво! Одна комната, я думаю, величиной с избу будет, — не скрывал он своего восхищения.
— Его губернатор Рейнсдорп для своей службы за казенный счет отстроил. Позже он переехал вместе со своей канцелярией в двухэтажное здание напротив, а этот дом отцу отдал, когда наша семья сюда из Спасского перебралась, — объяснил Николай.
— Неужто губернатор такой щедрый? — поразился Салават.
— За чужой счет легко быть щедрым! — усмехнулся тот. — Свой собственный дом он ни за что не подарил бы. Не такой народ, эти немцы.
— Как, разве губернатор немец? — еще больше удивился Салават.
— Ну да, немец, — подтвердил Николай и с иронией добавил: — Добрейшей души человек… Попробуй-ка сунься к нему, когда он не в духе. Вон когда яицкие казаки взбунтовались, так он, как бы помягче выразиться, перестарался малость. А расхлебывать все уже ныне покойному генералу Траубенбергу пришлось.
— Кому-кому? — не поверил своим ушам Салават. — Тому самому генералу, который в казаков из пушек стрелял?
— Вот как? Значит, и ты о нем слыхал? — в свою очередь удивился Николай. — А ведь я знавал его. В прошлом году, весной, когда волжские калмыки с семьями в киргиз-кайсацкие степи подались, в погоню за ними генерал-майора Траубенберга отрядили…
— Мне отец про него рассказывал. Он ведь тоже в тот поход ходил, — заметил Салават.
Николай растерянно посмотрел на него, словно пытаясь что-то вспомнить, и, махнув рукой, промолвил:
— Ну да, конечно… Кстати, в корпусе генерала Траубенберга мой старший брат Андрей состоял, подполковник. Потом и я к ним присоединился. Академик Паллас поручил мне киргиз-кайсацкие степи изучить. Посчитал, что с войском надежнее будет…
Он не успел докончить, так как Алена Денисьевна пригласила всех за стол.
После ужина Николай повел Салавата осматривать город, рассказывая ему по дороге о том, что произошло в Яицком городке после январских событий.
Как оказалось, направленному Военной коллегией из Москвы трехтысячному корпусу генерал-майора Фреймана удалось в начале июня разбить казачье войско на реке Янбулат. Отвоевав и заняв Яицкий городок, Фрейман учинил над пленными расправу. Предприняв целый ряд неотложных мер по наведению порядка, он переправил большую часть повстанцев в Оренбург, где ими занялась специальная следственная комиссия. В итоге шестнадцать из главных зачинщиков были наказаны кнутом и, клейменые, с вырезанными ноздрями, отправлены на Нерчинские рудники. Около сорока казаков после битья кнутом сосланы вместе с их семьями в разные места на поселение. Кого-то определили на русско-турецкую войну, остальных главарей разжаловали в солдаты. Имущество виновных конфисковано с целью возмещения причиненных ими убытков. Кроме того, казаков принудили к непосильным денежным штрафам. После подавления бунта жизнь в Яицком городке круто переменилась.
