Юлай сидел молча. Обдумав все, как следует, он не спеша начал:
— Вот что я скажу тебе, улым. Хагынбая, отца той девушки, я хорошо знаю. Суровый он человек, упрямый да к тому же крохобор. С ним нелегко будет сладить… Но ты не вешай носа. Пошлем к нему человека, посулим через него богатый выкуп-мэхэр, и Хагынбай, думаю, согласится.
— А когда пошлем, атай? — спросил, оживляясь, Салават.
— Не надо горячиться, улым. Сперва вернемся на кышлау[45], а там видно будет. Все в руках Аллаха!
— А мы скоро отсюда уедем?
— Послезавтра, Алла бойорха…
Отец сдержал свое слово: в один из последующих дней семья Азналиных вернулась домой, а к концу первой недели Юлай отправил к Хагынбаю свата-яусы с целью добиться разрешения на свадьбу Салавата с его дочерью.
На роль свата отрядили человека по имени Султанмурат. Когда он появился, Гюльбазир пришла в смятение. Сердце отчаянно заколотилось, щеки запылали. Не в силах скрывать своего состояния и не зная, каким будет исход, она забилась подальше. Однако ушки держала на макушке, стараясь не пропустить ни слова.
Голос у яусы был не очень громкий, а говорил он вкрадчиво и еле слышно. Расспросив вначале хозяина о семье, о житье-бытье, о родичах, о хозяйстве, посланец, в соответствии с заведенным с древности порядком, приступил к изложению цели своего визита. Говорил он цветисто, с прибаутками:
У тебя есть пташка на шелковом шнурке,
У меня есть ястребок на ремешке.
Просить красотку к тебе пришел я,
Коня-скакуна одолжил у суная[46] я Со звенящей сбруей и с бухарском седлом.
С открытым лицом вступил я в твой дом.
Если будешь железом, я стану огнем,
Чтоб расплавить его, я явился.
Притаившаяся в своем углу Гюльбазир с напряжением ждала, что ответит на такое обращение ее строптивый отец.
Прокашлявшись, тот начал так:
Ковыляешь и хромаешь,
палку ты не выпускаешь
и штанину опустил…
Кто тебя сюда впустил?
Где ты взял такую клячу?
Плешь под драной шапкой пряча,
задрал рыло до небес.
Ты откуда, молодец?
Что вынюхивает здесь
твой кривой, помятый нос?
Ищешь падали, паршивый пес?
Вздумал грязное лицо слезой умыть
или глотку конским салом набить?
А может тумаков отведать
да по башке получить?
Сказывай, какого надо рожна,
Молодого сватаешь иль старика?[47] Султанмурату надоело выслушивать его оскорбления:
— Постой-ка, кордаш[48], давай с тобой по-человечески потолкуем! Ежели будем продолжать в том же духе, так ни о чем и не договоримся.
— Что хотел, то и получил! Сам ведь с прибауток начал, — огрызнулся Хагынбай. — Давай, выкладывай. Я тебя слушаю. Зачем пожаловал?
