Ее слушали, затаив дыхание. Многие даже, переживая, плакали. Вместе с остальными роняла слезы, то и дело шмыгая носом, и впечатлительная Зюлейха. Готовая вот-вот разрыдаться, она прижалась однажды к Салавату и, всхлипнув, тихо проговорила:
— Как мне жалко Караяс! Она не пережила гибели любимого…
— Не принимай все так близко к сердцу, милая, — стал нежно утешать жену Салават. — Что поделаешь, такое ведь не только в легендах, но и в жизни частенько случается. Если из-за каждой такой истории плакать, слез не хватит. Учись не бояться испытаний и терпеть. Я знаю, зачем нам эсэй все это рассказывает: чтобы мы пример брали.
— Знаю. Я все это запомню и, как кэйнэм, буду рассказывать своим детям, Алла бойорха.
— Вот и ладно… Только не плачь. Считай, что это просто сказка, — с улыбкой произнес Салават и увел Зюлейху в безлюдное место на берег реки. Поверхность воды в свете полной луны приковывала взоры.
— До чего ж красиво! Глаз не оторвать! — не могла скрыть своего восхищения Зюлейха.
— Да, жить на свете и уметь наслаждаться жизнью — это уже само по себе счастье, — восторженно произнес Салават и привлек жену к себе, обвив рукой ее талию.
Кто сердце мне зажег сияньем красоты?
Не ты ли, Зюлейха? Сознайся, это ты!
Я много девушек видал тебя прекрасней,
Но о тебе одной и песни и мечты!
В твоих глазах огонь рассветов голубых,
И отблеск ярких звезд, и полдней золотых,
Красавицы-луны холодное сиянье.
Всего прекрасней полночь глаз твоих!
Как ручеёк с морской сливается волной,
Так, полюбив тебя, сливаюсь я с тобой.[37] Зюлейха, вспыхнув, прикоснулась губами к уху своего юного мужа и страстно прошептала:
Разве могла красавица с Урала
Батыра-удальца не полюбить.
И батыру тому не пристало
Очарованную им позабыть…
Оживление возле главной юрты должно было означать, что люди начинают прощаться.
— Что, уже пора? — очнулась Зюлейха. — Нас, верно, уже ищут.
Обнявшись, молодые медленно побрели восвояси.
Приближаясь к юрте, они вдруг, к удивлению своему обнаружили, что собравшиеся вокруг жаркого костра родственники вовсе и не думали расходиться. Отстранив жену, Салават подскочил к отцу с вопросом:
— А кто тут давеча шумел?
— Сеу, потише, улым, не мешай матери рассказывать, — прошептал тот и тут же добавил: — Гонец был, из Ырымбура… Мы тут с ним малость потолковали.
— А зачем он приезжал? — насторожился Салават. — Тебя, что, к губернатору требуют?
— Да нет. Гонца Рычков прислал. Велел сказать, что из Питербура один важный ученый пожаловал. Собирается-де, изучать наше житье-бытье и всякие башкирские обычаи. Разрешения моего испрашивают, чтобы приехать.
