— Ну чего скисла, мамаша? Это ж не тюрьма. Прокапаем, понаблюдаем и через недельку домой выгоним.
Под натиском бравого доктора Ольга совсем растерялась. Она хотела спросить о ребенке, о том, насколько серьезна угроза его потери, но неожиданно для себя расплакалась. Слезы полились рекой, Ольга изо всех сил старалась взять себя в руки, но вместо этого рыдала все громче и громче. Деятельный доктор посерьезнел, по-отечески обнял ее, притянул к себе и принялся терпеливо увещевать:
— Э, милая, а вот плакать не нужно. Поправляться нужно, а самый полезный для здоровья витамин — смех.
Холодная шайба фонендоскопа на груди врача больно упиралась в щеку, и Ольга с видимой неохотой отстранилась. Доктор заботливо вытер ее мокрые от слез щеки и представился:
— Рамиль Ахунович Магомедов. Ваш лечащий врач.
— Синий хлам, убитый в сопли, — без тени улыбки ответила Ольга и протянула руку.
Врач расхохотался так, что шторы на окне заколыхались.
— Вот это по-нашему! Сочное выраженьице, нужно запомнить.
— Это моя племянница перлы выдает.
— И сколько же лет вашей юмористке?
— Восемь.
— Э-э-э, далеко пойдет.
Глянув в медицинскую карту, он скомандовал:
— Заголяйся, Ольга Николаевна. Осмотрим, обстукаем, послушаем.
Задрав застиранную больничную рубаху вверх, Ольга с ужасом обнаружила, что лежит абсолютно голая, и рывком одернула сорочку. Доктор нахмурился:
— Э-э, милая, без капризов. Привыкай. В роддоме свои порядки. Тут все разгуливают в чем мать родила.
— А я что уже рожаю? — испуганно спросила Ольга.
— Вот как раз этого мы и стараемся сейчас не допустить. Поднимай рубашку, — поторопил врач. — Меня еще двадцать таких красоток ждут.
Отчаянно смущаясь, Ольга подчинилась. Врач быстро и умело прощупал легкую припухлость ее живота.
— Это опасно?
— Думаю, нет. Усталость, токсикоз, стресс. В десять пойдешь на УЗИ. Посмотрим твоего киндера по телевизору, там видно будет. После УЗИ сразу в постель, никаких прогулок по коридорам! У тебя угроза выкидыша, а значит, строгий постельный режим и полный покой. Это понятно? — взгляд доктора посуровел.
Ольга молча кивнула. Больше Магомедов не разговаривал, черкнул несколько назначений, вихрем сорвался со стула и исчез за дверью.
— Будто приснился, — усмехнулась Ольга, укладываясь на продавленном матрасе поудобнее.
Из оконных щелей заметно дуло, и она плотнее закуталась в жиденькое байковое одеяло. В палате стояла характерная больничная вонь — ни с чем не сравнимый букет из запахов лекарств, хлорки, квашеной капусты и человеческих тел.
