— Давай, ласточка, отпирай. Загоним машину в гараж, пусть пока отдохнет. А к тебе на моей. Я до утра останусь. Как в былые времена, — и он недобро подмигнул подавленной девушке.
— Ты с ума сошел, — пробовала воспротивиться Сабина, но Павел зыркнул на нее так, что она поспешно ринулась искать ключи. — Проклятье! — шепотом ругалась она, роясь в тесном нутре забитого хламом бардачка. — Что делать? Как же мне выпутаться?
Она старалась не оглядываться, вид багажника, в котором был спрятан труп, вызывал у нее состояние близкое к истерике. Нашарив наконец стальной штырь гаражного ключа, она открыла ворота и позволила Павлу загнать машину с трупом внутрь. После они поехали к ней.
— Мне нужно алиби, девочка. И ты мне его обеспечишь. Говоришь, была на дне рождения у Свешникова? Отлично, — с напускной беззаботностью говорил Павел. — Потом мы созвонились и встретились возле ночного супермаркета на Советской, купили коньяк и отправились к тебе продолжать. Кстати, о коньяке, — Павел достал из кармана дубленки плоскую стальную фляжку и опрокинул ее в рот.
— Расслабляет. Хочешь? — И он протянул фляжку Сабине. Девушка молчала. Ее напряженное лицо было бледным от усталости. Стараясь не смотреть на Павла, она покорно взяла фляжку, сделала приличный глоток и неожиданно выпалила:
— Какой же ты гад, Павлуша. Недаром, видно, Каспаров тебя из бизнеса вышвырнул.
— Замолчи, женщина. Не твоего ума это дело. И не дрейфь. Труп я вывезу завтра ночью, и его никто никогда не найдет. Алиби у нас с тобой железное. Ты была в ресторане, потом поехала домой. А я всю ночь провел в твоей постели, правда, солнышко?
Сабина угрюмо молчала.
— Кстати, позвони какой-нибудь подружке. Придумай повод и позвони. В таких случаях сонная подружка обычно спрашивает: «Ты с ума сошла? Посмотри на часы». А ты отвечаешь: «Ой, Ларис, извини, я и не думала, что так поздно. Пока фильм по НТВ досмотрела… Целую. До завтра». Вот тебе и алиби. Завтра твоя приятельница сообщит, что вчера ты сидела дома и смотрела телевизор, потому что она точно помнит, как ты звонила ей в три часа утра. Кстати, уже двадцать минут третьего. Звони давай, слышишь? — Павел нетерпеливо пихнул Сабину локтем.
— Я из дома позвоню. Звонок с мобильного на междугородний похож, ты же знаешь, — парировала Сабина, медленно выруливая на площадку перед домом.
Павел вышел из машины и внимательно огляделся: пустынный двор освещался четырьмя подслеповатыми фонарями, один из которых страдал нервным тиком. Три панельные девятиэтажки сурово взирали на подозрительные фигуры, выскользнувшие из машины и торопливо направившиеся к одному из подъездов. Непроницаемые, точно ослепшие, квадраты темных окон смотрели враждебно, Сабине хотелось укрыться от их немого осуждения как можно скорее.
