Подойдя, он дотронулся до еще не остывшей шеи женщины, пульс не прощупывался.
— Мертвее не бывает, — констатировал он, отступив на всякий случай подальше.
Застывшая у двери Ольга опомнилась:
— Не трогай ее. Я звоню Дубовому. Ты немедленно едешь за Градовым. Глаз с него не спускай, слышишь? Связь через каждые полчаса. Дуй.
Женька с сожалением посмотрел на опрокинутое навзничь тело и проворчал:
— Вот вечно мне не везет. Как что-нибудь интересное, так: «Дуй отсюда»!
Но Ольга уже не слышала, она звонила Стасу. Подполковник, направлявшийся на дачу, где его ожидала хорошо протопленная банька и таз замаринованного шашлыка, в этот момент находился на тридцать пятом километре Калужского шоссе. Подробно описав сложившуюся ситуацию, Ольга замолчала. После длительной паузы до Ольги донесся скрежет тормозов и хмурый голос Дубового:
— Умеешь ты, Ольга свет-Николавна, обломить. Значит, мой субботний отдых насмарку. Опергруппу я вызову. Сам буду через час. И без самодеятельности, поняла?
— Стас, думаю, опергруппой не обойтись. В Рузавин спецназ вызывай, — скороговоркой произнесла Ольга и отключилась.
Компания свеженького трупа ее не вдохновляла, покосившись на непривлекательное тело госпожи Дортман, Ольга поежилась. Выпученные глаза медиума действовали на нервы, казалось, покойница пристально следит за каждым ее движением. Опасливо приблизившись к телу Изольды, Ольга заставила себя протянуть руку и закрыть женщине глаза. Прикосновение к мертвому телу вызвало у нее естественный приступ дурноты, и Ольга ринулась в туалет, где ее буквально вывернуло наизнанку.
Бледная, с трясущимися коленками, она умылась, прополоскала рот и вернулась обратно в кабинет. Свет в помещении не горел, хотя Ольга точно помнила, что она его не выключала. Внезапно ей сделалось страшно, легкий озноб пробежал по телу, но она пересилила себя и решительно вошла в комнату.
— Нашла чего пугаться, Ольга Николаевна, — подбадривала она себя вслух, — ты что, трупов никогда не видала? Да и свет, наверно, машинально выключила. Из любви к порядку.
Шаря по стене в поисках выключателя, она чувствовала, как ее охватывает паника, руки дрожали, как у закоренелого алкоголика. Ей внезапно захотелось бросить все и убежать из этого проклятого места. Наконец она нащупала спасительную клавишу — и по комнате разлился мертвенно-бледный свет. Ольга осторожно покосилась в сторону покойницы и ахнула — страшные, с вывороченными белками глаза госпожи Дортман смотрели прямо на нее. Ноги у Ольги подкосились, голова закружилась, в ушах зазвенело, и она медленно осела на пол, не в силах оторвать взгляда от всевидящего трупа. В ту же секунду погас свет, и парализованная страхом Ольга увидела, что хрустальная сфера на столе вспыхнула кроваво-красным светом. По комнате пробежала волна горячего воздуха, всколыхнувшая темные портьеры, и из неподвижного тела Изольды Дортман раздался протяжный, леденящий душу стон. Перепуганная Ольга судорожно цеплялась за стену, пытаясь подняться на ноги, но не могла. К горлу вновь подступил приторно-сладкий комок, перед глазами завертелись золотые шары, она чувствовала, что теряет сознание. Падая, инстинктивно обхватила руками живот и, лепеча: «Господи, что это? Страшно как. Господи, помоги. Сохрани, Господи», неловко завалилась на спину.
