Огромные голубые банты на темени Варюшки вздрогнули, она торопливо проглотила остаток чая и выскользнула из кухни. Марина стояла, сложив полные белые руки на животе, избегая смотреть на мужа.
— В Таиланд за Катериной полетишь ты. Меня не выпускают, — рубанул Павел.
Марина смиренно уронила голову на грудь, ее глаза заволокло слезами, она громко всхлипнула. Павел замер в ожидании. Постепенно до Марины дошел смысл сказанного, она быстро вытерла глаза рукой и, еще не веря своему счастью, робко спросила:
— За какой Катериной? О чем ты?
— Умерла Катерина. Так случилось. Но нужно, чтобы все думали, что Катерина — это Лиза. Поняла? — теперь Павел говорил вкрадчиво, тихим ласковым голосом, каким обычно разговаривают с безнадежно больными.
Марина ничего не понимала, единственное, что она сообразила — это то, что ее Лизонька жива! Она пронзительно взглянула на мужа и бессильно опустилась на стоящий рядом табурет:
— Так значит, все эти три дня ты знал, что наша дочь жива?
Павел утвердительно кивнул и отвернулся, чтобы не видеть страшных глаз жены.
— Ты же зверь, Паша! — выдохнула она, вставая с места и медленно надвигаясь на Павла. — Чудовище! Подонок! Я ненавижу тебя!
Павел испуганно отшатнулся и крепко прижался к спинке стула. Марина сорвалась, кинулась к нему и набросилась, колотя мужа куда попало: по голове, плечам, лицу, спине. Тот сердито сопел, терпеливо уворачиваясь от ударов. Потасовка с Мариной в его планы не входила, ему необходимо было договориться с ней полюбовно. А уж после того, как она выполнит все, что нужно, он с ней посчитается.
Наконец Марина устала и, тяжело дыша, повалилась на табурет. Слезы душили ее, она кусала губы, стонала от непереносимой душевной муки, бормоча то проклятия в адрес Павла, то благодарения Богу за то, что дочь жива. Глядя на сотрясающуюся в рыданиях жену, Павел не чувствовал ни жалости, ни сочувствия. На данном этапе Марина — орудие, нить Ариадны, способная вывести его из лабиринта смерти к свету и жизни. Если она справится с назначенной ролью, то Павел и Лиза останутся на свободе. Если нет…
Об этом Павлу даже думать не хотелось. Усилием воли он изобразил на лице некое подобие сострадания и погладил Марину по дрожащей руке, жена вздрогнула от его прикосновения, но уже не противилась. Ощутив перемену в ее настроении, он сгреб жену в охапку и понес в спальню, приговаривая:
— Ничего, родная. Все самое страшное позади. Все будет хорошо. Ты нам поможешь, и все будет хорошо. Как раньше.
