Тухватуллина вынула маленькое зеркальце из сумки и поправила свои длинные темно-русые, не совсем татарские волосы.
— В амбулатории вам поможет медсестра Судиловская. Вот все, что я хотела вам сказать. Сегодня можете быть свободным.
— А где я буду жить?
— Да, совсем забыла. Жить вы будете в амбулатории. Так удобнее для работы. Постельное белье получите у сестры-хозяйки Кузнецовой. А сейчас можете пойти в барак, чтобы взять свои вещи.
После обеда я перебрался в амбулаторию. Под кушетку положил свой фанерный чемодан и рюкзак, а затем осмотрелся. Амбулатория имела одно большое окно, из которого просматривалась вся зона, в том числе и вахта. Это имело свои положительные и отрицательные стороны.
Через окно я всегда прекрасно видел, что делалось в зоне, но и каждый мой шаг находился под наблюдением, тем более, что вахта была расположена напротив меня, на другом конце зоны.
В прихожей я заметил еще одну дверь, которая, однако, была заколочена гвоздями и загорожена скамейкой. Она вела в небольшую комнатку, где жили девушки Нина и Настя, которые работали в бухгалтерии. Рядом находилась мастерская, где плели лапти.
Нина или, точнее, Нина Привалихина имела кукольное лицо, большие, несколько удивленные синие глаза, небольшой аккуратный носик, красиво очерченные губы и светло-русые длинные волосы. Она была очень стройная, с тонкой талией и высокой грудью. Настоящая красавица. Она никого не могла оставить равнодушным, но сама вела себя очень строго и была недоступна. Говорили, что ее сестра известная артистка театра. На работу она шла всегда вместе с Настей, невзрачной толстушкой, и старалась не смотреть на мужчин. Я не видел, чтобы она с кем-нибудь кокетничала, и все в ней — высоко поднятая голова, равнодушное выражение глаз, говорило о том, что для нее существовало лишь одно — работа.
Я также был неравнодушен к ней. Как врач, я всегда имел возможность найти подходящий повод, чтобы поговорить с ней, но когда увидел ее испуганные глаза, мне стало неловко.
Нина очень дорожила своей работой и тем обстоятельством, что находилась в колонии, недалеко от родного города Йошкар-Олы. Она очень боялась этапа, и боязнь брала верх над чувствами.
Лишь однажды она потеряла самообладание и то ненадолго, когда в зону прибыл молодой, черноволосый, черноглазый летчик, который был ранен в ногу и носил протез. Волевое лицо Игоря, прямой тонкий нос, сжатые губы и крепкий подбородок произвели на нее сильное впечатление. Но Нина и здесь удержала себя в руках, и дальше записок и коротких бесед это увлечение не пошло.
