Рассмотреть подробнее и понять, что за вампир, у нее времени не было. Дьявол торопил и посоветовал на время на вампиров забить. Вряд ли взывали к Его Величеству.
– Уже обед скоро, быть не может, чтобы ты забыла! – наконец, сказал Дьявол сердито.
Манька, к неудовольствию Дьявола, попросила его встать, порылась в снегу и в этом месте, извинилась и отошла, раздумывая.
– Ну! Что ты тут искала? – спросил Дьявол, выразительно удивляясь усмешкой.
Манька покосила в его сторону: с него станется, мог сидеть с намеком. Она медленно побрела в сторону Борзеевича, пиная носком ноги камни и снег.
– Площадь, Маня, чуть дальше центра была, а я сижу у ворот, – крикнул ей вслед Дьявол. – И прошу тебя, не наступи на железо, а то донашивать заставлю.
– Ой, а они тоже носили железо? – она резко остановилась, радостно выдохнув, припоминая встречу с человеком из первого города. – А шли босиком!
– Милая, ты меня удивляешь, – наставительно пожурил ее Дьявол. – Кто в такие горы полезет иначе? Тут сплошной магнетизм, не прилипнешь – снесет!
Манька полюбовалась на подошвы своих ног, обутых в теплые сапожки.
– Не прилипаю же, нет у меня нынче столько железа! – возразила она.
– А разве сама ты не железяка? – напомнил Дьявол. – И они железо ели… Правда, доброе. Слава Богу, Упырь тогда еще не родился. А само по себе оно иногда разрушается, если человек на него день и ночь смотрит тысячу лет. Какое железо не сгнило бы за такое время? А сгнило оно на человеке, въедаясь в плоть. Пролежи-ка в железе-то вечность, не захочешь, а пропитаешься. Но на кой оно тебе, ржавое? – пожал плечами Дьявол.
– Оно рукотворное! – весело воскликнула Манька, поднимая посох. Выглядела она довольной. Борзеевич, который залез на каменную скалу от греха подальше, тут же слез и неспеша направился в их сторону, согревая руки дыханием.
– Камень, покажи, где человек железо свое оставил? – попросила Манька, слегка ослабив хватку, чтобы не она управляла посохом, а он ею.
И сразу почувствовала, как потянула ее сила камней, засветившихся голубоватым светом, по пику вершины в обход скал, на которых только что сидел Борзеевич, поднялась по щебеночной насыпи, пересекла снежный занос и остановилась.
Посох постучал о землю три раза.
– Вот, нашла, – довольно сказала она, расплавив снег, направляя воду в сторону, и выковыривая два примерзших к земле изношенных до дыр ботинка.
От них почти ничего не осталось, и, пожалуй, можно было оставить – железо рассыпалось в руке, когда она нагнулась и подняла один. Человек не то снял железо, не то просто вышел из него. А возможно, железо перестало для него существовать, как бытие, в котором он был лишь гостем. С другой стороны, как-то ковали санки и ничего. Сдавалось ей, что и железо, как все, что от Дьявола, времени не боялось, но за такое время пропитаешься не только железом, но и пониманием: если открыл человек ворота вампиру – оставь его, и пусть вампир с ним сам разбирается.
