На промысле до конца зимы решили остаться только безоленные охотники и старики. Они продолжали промышлять соболя — соболевать, несмотря на погоду и бескормицу, которая заставляла мелких хищников отсиживаться в своих норах. Таким промысловиком был
и Спиридон Ачимов из юрт Ачимовых, поселения хантов. С утра, привязав собак возле чума и встав на широкие, подшитые камусом, остроконечные лыжи, он отправлялся на соболиный промысел с обмётом. А вечером возвращался обратно с какой-нибудь дичью.
Однажды вечером после охоты Спиридон, сидя в чуме и обдирая по-хантейски глухаря, услышал яростный лай собак, которые рвались, как бешеные, с привязи. Схватив шомполку, хант выскочил из чума. И тут перед ним предстал огромный, обросший шерстью человек — ман- гики, который, пошатываясь, горящими в вечерних сумерках глазами смотрел на него. Было видно, что лесной человек истощён и слаб. Спиридон никогда не видел мангики так близко и сильно испугался. Но поняв, что лохматое лесное чудище ничем ему не угрожает, успокоился и жестом пригласил великана в чум, предупредив его, чтобы тот был осторожен и не разрушил жилище.
Промычав что-то невнятное, лесной гость, встав на четвереньки, вполз в жилище. Только при свете огня старик смог как следует разглядеть мангики. Вблизи он был ещё ужаснее: голова и брови седые, рот огромный, а нос слишком короткий. Он смотрел настороженно и было видно, что за эту зиму ему пришлось много выстрадать. Только отчаяние заставило его прийти к человеку. Измождённый, дрожащий от холода, по-детски всхлипывая, он подставлял огню то один бок, то другой.
Пока гость согревался, Спиридон показал ему глухаря и жестами попытался объяснить, что скоро будет ужин. Но дикий человек только покачал гривастой головой и, открыв рот, показал пальцем, что хочет есть. Старик с интересом и страхом протянул мангики ободранную птицу, и через мгновение глухарь полностью исчез. Крупные кости гость выплюнул и отбросил в
сторону. Взгляд гиганта стал более спокойным, и он снова сел к огню, с опаской грея свои бока. Лохматый человек побаивался искр, вздрагивал и отодвигался, когда старик шевелил угли и подкладывал дрова.
Вскипятив воду, охотник заварил чай и протянул лесному гостю ведёрко с ароматным напитком, жестами показав, что он вкусный и согревающий и его надо обязательно выпить. Казалось, великан понял ханта, однако высунул лапу из чума, захватил пригоршню снега, плюхнул его в чай и только после этого выпил.
