— Откуда он у тебя?! — воскликнула я.
Крутов лишь неопределенно пожал плечами:
— В наших краях со времен войны столько оружия скрыто в земле — как грибов после дождя. Есть люди, которые его находят и восстанавливают при необходимости. Теперь смотри, учись тому, как эта штука функционирует…
Он показал мне, как поднять находящийся на левой стороне тыльника рамки флажковый предохранитель, после чего пистолет оказывался готовым к стрельбе, объяснил, как плавно нажимать на спусковой крючок. После этого вручил мне пистолет, и я произвела два выстрела в ствол дерева метров с десяти. При осмотре оказалось, что обе пули пробили его насквозь.
Виктор забрал у меня грозное личное оружие, протер рукоятку тряпкой и снова завернул в нее «парабеллум», спрятав его в пакет. А потом, передавая мне его, сказал:
— Значит так, пока этого урода не взяли с поличным, носи игрушку в сумочке. Если тебе будет угрожать опасность, если он вынет нож — доставай и стреляй не задумываясь, на поражение, только не забудь снять с предохранителя. А потом вытри свои отпечатки, выброси в ближайший мусорный бак и забудь о нем, понятно?
— Понятно, — ответила я тихо, а потом спросила: — А если меня все-таки задержат с «парабеллумом»?
Крутов усмехнулся:
— Тогда просто скажешь, что нашла его под скамейкой в парке и собиралась на следующее утро отнести в милицию, а тут этот гад на тебя набросился. Право на самооборону никто не отменял. Хотя проблемы у тебя будут, конечно, так что сама решай.
* * *
Грабителя и убийцу арестовали неделей позже, им оказался недавно вышедший из колонии строгого режима рецидивист. Но я не выбросила подарок в мусорный бак и не вернула Виктору. Странное дело, но этот изящный и компактный пистолет словно загипнотизировал меня, внушив, что еще сможет пригодиться в будущем. Я спрятала завернутый в тряпку «парабеллум» в коробку от обуви и поставила ее на антресоль в тетиной квартире, загородив тяжелым ящиком с инструментами. И старалась не вспоминать пророческую фразу Антона Павловича Чехова о том, что если в первом акте ружье висит на стене, то в последнем оно должно выстрелить.
Вообще мы часто воспринимаем классику, будь то пьесы, повести или романы, слишком отвлеченно, слишком абстрактно, шутим, например, о «прикольной» теме сочинения на тему образа паровоза в «Анне Карениной». А ведь драматурги и писатели прошлых лет описывали людей и события, которые повторяются из века в век. И сейчас замужние жены уходят от благополучных мужей в возрасте к молодым любовникам, и самолюбивые гордецы вроде Печорина ломают судьбы современных княжон Мери, и новые три сестры мечтают о счастье и ищут его где-то далеко, восклицая «в Москву, в Москву!».
