Лобов невесело усмехнулся:
— Но вы, по сути, предлагаете провести журналистское расследование, а я такого рода деятельностью никогда ранее не занимался.
— Я тоже стал главным редактором, не имея журналистского образования и никогда ранее не посетив ни одной театральной постановки, а занимался после окончания экономического факультета исключительно финансово-кредитными операциями. Ничего, освоитесь, не боги горшки обжигают. А для первого раза я дам указание бухгалтерии выписать вам приличную сумму на командировочные расходы. Можете при необходимости нанять частного детектива по разумной цене, только обязательно привезите потом договор и оплаченный счет с чеком за услуги. Даю неделю и жду результата, попросите Катю заказать вам билеты на самолет. Удачи, Эдик!
И с этими словами Хомутов встал из-за огромного редакторского стола и крепко пожал Лобову руку. Журналист тяжело вздохнул и направился оформлять командировочные документы.
Вечером того же июньского дня Эдуард сидел в купленной по ипотеке квартире-студии в новостройке вблизи станции метро «Митино» и внимательно изучал публикации в Интернете, посвященные Максиму Заварзину. Их было немало и раньше, но особенно много появилось после смерти актера. Авторы позитивно описывали артиста, хотя в прошлом ему доставалось за буйный нрав, безапелляционность суждений и безграничную самонадеянность.
Личная встреча Лобова с Заварзиным, первая и последняя, произошла в минувшем январе в Санкт-Петербурге. Журналист приехал в Северную столицу на премьеру в БДТ, после спектакля он решил прогуляться перед сном по любимому городу. Шел густой снег, тускло светили далекие холодные звезды, набережная Фонтанки пустела. Загадочно выглядели знаменитые мосты, грифоны на Банковском поражали своим великолепием, каменные здания, построенные еще во времена Екатерины Второй и Александра Первого, пробуждали в памяти роковые истории, созданные воображением гениальных авторов. Только в этом городе могли появиться Герман и старуха-графиня с тайной трех зловещих карт, обезуметь оставшийся без новой шинели чиновник, продаваться портрет с заключенной в нем душой жестокого ростовщика…
Когда Эдуард добрался неспешной походкой до Аничкова моста, то повернул налево, в сторону Дворцовой площади. Невский проспект сверкал яркими огнями фонарей и витрин, работали кафе и рестораны, царила атмосфера новогоднего праздника, горожане и туристы не торопились в свои квартиры и гостиничные номера.
