— Вообще-то мы при опросе жильцов про события, происходившие в тот день в доме и поблизости в период с семнадцати до двадцати одного часа, интересовались — не приходил ли к ним кто-нибудь из знакомых, не встречали ли они незнакомых людей. Ответы были отрицательные, — отметил опер.
Сергеев задумался, потом спросил:
— Скажи, Игорь, а с коллегами покойного по театру ты разговаривал?
— Только с теми, кто постоянно общался в последнее время с Заварзиным. С художественным руководителем, артистами и артистками, участвовавшими в неудачной постановке, с дирижером оркестра. Они все утверждали, что последний раз видели Заварзина в половине пятого, когда он вышел из театра после обсуждения труппой творческих планов на новый сезон.
— Так, это понятно. А похожих на описанного Треневой мужчину среди опрошенных тобой не было?
Поляков пожал плечами:
— В принципе подходят более или менее трое: худрук Лазаревский, дирижер Шухов и исполнитель роли Полония Белявский. Остальные моложе.
— Надо бы показать этих троих пенсионерке, — предложил Сергеев.
— Вызвать повестками и провести очную ставку? — уточнил старший лейтенант.
— Что ты, зачем, — улыбнулся майор, — все гораздо проще. Возьми два билета на ближайший спектакль и пригласи старушку, ей будет приятно, я думаю. А в антракте пройдитесь с ней по фойе, ведь там на стенах висят фотографии всех тех, кто нас интересует. Может быть, Тренева узнает кого-то.
— Сделаю, товарищ майор.
— Ну а теперь давай порассуждаем. Если предположить, что это все-таки убийство, кому оно могло быть выгодно?
— Пока нет никаких мыслей на этот счет, Александр Александрович.
— Это потому, что у тебя нет сведений о покойном и его отношениях с окружающим миром. А я кое-что выяснил по своим каналам. Итак, Заварзин прошлой осенью расстался с любовницей, артисткой того же театра Аллой Зуевой. Она, кстати, в мюзикле не участвовала. И завел роман с актрисой телесериалов и антрепризных спектаклей Александрой Коноваленко, постоянно проживающей в Москве, пригласив ее на роль Офелии. Далее, у Заварзина произошел серьезный конфликт с Лазаревским, который был категорически против постановки эпатажной трактовки «Гамлета». Максима поддержал отдел культуры мэрии, они хотели бы видеть Театр музыкальной комедии прибыльным, а не дотационным, Заварзин всех там убедил, что мюзикл даст полный зал и отличные сборы. И даже первая неудача его не слишком огорчила, он надеялся продолжить работу режиссером-постановщиком. А значит, вольно или невольно, метил на место худрука.
