Она пролилась холодным душем.
Первый случай был на третьем курсе, когда я начал изучать терапию. Нам приказали написать первую в жизни историю болезни, от и до. Ну, я и написал, странички две. Объем, между прочим, вообще не оговаривался. Так после этого наш педагог взял мою тетрадку двумя пальцами и воскликнул, потрясая ею не без брезгливости:
- Вопиющее убожество мысли!
Второй эпизод произошел в больнице, о которой я часто пишу. Историю болезни, уже настоящую, приволок начмед, весь красный от негодования:
- Вопиющее убожество стиля! - захрипел он.
Я оправдывался, говоря, что писал под диктовку заведующей, но он не слушал, и был прав. Копирайт оставался за мной.
Таких вещей я не прощаю.
Отомстил. Сделал своим документальным героем. А моим героям приходится несладко.
Козы и катыши
Однажды мне прописали гомеопатические горошки. Несколько наименований.
Хавать их почему-то стыдно.
Хотя я давно примирился с существованием гомеопатии. Вообще, я думаю, что в нее поверит любой, кому случалось похмеляться, потому что эффект подобия получается очень мощный.
Лет десять назад я даже пробовал учиться гомеопатии. Я тогда, оголодавший в поликлинике, хватался за все - за иглы, за сексопатологию: авось, пригодится. Черта с два, ничего не пригодилось. И за гомеопатию тоже схватился.
Ходил на дом слушать бесплатные лекции старейшего гомеопата Питера. Была такая старушка, очень милая, устраивала чтения и слушания из чистого альтруизма. Правда, с головой у нее уже было не очень. Один раз я пришел, а у нее все лицо разбито, словно отбуцкали. Но она, конечно, просто упала на улице, как это бывает со старыми людьми.
Никаких тайн она не открывала. Просто читала про всякие снадобья из книг, которых у нее было полным-полно.
Я все записывал, но к записям так ни разу и не вернулся. Все, что запомнил, это один симптом: "Козы".
- Бывают козы, - строго говорила старушка, глядя поверх очков.
Это в смысле козявки.
Гомеопатом я не стал, но искра запала. Меня только одно смущает: у всех этих катышей одинаковый вкус. Что мешает насыпать их из одного мешка, как крупу?
Малый Апокалипсис
Я уже как-то писал, что при советской власти о людях, как ни странно, заботились больше.
Все и всех волновало. Как он там? Что делает? Чем дышит? Не разложился ли?
Помню случай, совершенно немыслимый в наше время.
Я работал в поликлинике; год, если не путаю, был не то 88-й, не то 89-й. Повадился ко мне на прием один тип черт-те с чем. Не то он ударился головой, не то простудил себе шею - неважно. Главное, что он ходил и ходил. И весь был какой-то смурной, но прицепиться не удавалось. Болезнь его казалась неизлечимой, но я не расстраивался: гнал, да гнал ему больничный.
