— Вооот, теперь хоть высушить можно, — Катерина вышла из комнаты, и в горнице раздался грохот.
Степан сел мимо лавки, а Кир, наоборот вскочил с неё.
— Ты чего? — завопили мальчишки.
— Чего? Что вас так подорвало? Высушить не могу. А благодаря вам, вырастить косу заново для меня плёвое дело, — Катька пожала плечами.
— Предупреждать надо! Так непривычно! — строго покачал головой консервативный Степан.
— Да ладно Стёп, хорошо же! И тебе идёт, — подмигнул Катьке Кир. А Катерина подумала, что как-то мало использует подручные средства. В самом-то деле, можно сколько хочешь экспериментировать с прическами и стрижками, а не понравилось — пожалуйста, коса обратно отрастёт минуты за две.
Пока была возможность, Катерина с Бурым слетали к его стае, и оказалось, что очень вовремя! Если у Лукоморского Дуба уже вовсю бушевала весна, то на севере в лесах кое-где лежал снег, а волки ослабли от зимовки и весенней бескормицы. Катерина с помощью скатерти-самобранки обеспечила их приличным запасом мяса, которое они сложили в глубоком овраге, ещё полном снега. И уже сытые и довольные, устроили ночь песен.
— Забавно как, — Катерина летела обратно и всё вспоминала волчьи напевы. — Я вроде как мелодии там улавливаю.
— Не забавно, а правильно. Ты же понимаешь наш язык, привыкаешь к нему, вот и песни начала слышать, — Бурый любил петь, но старался себя сдерживать, чтобы Катерину не пугать.
— А почему ты сам не поёшь? — Катерина даже испугалась серьёзному взгляду Бурого, покосившегося на неё через плечо. — Что? Нельзя было спрашивать?
— Я просто только что думал об этом, — смущенно ответил Бурый.
— И что ты думал?
— Я не знал, не напугают ли тебя мои песни. Они же совсем не ваши, не человеческие. Почему ты смеёшься? — немного растерялся Волк.
— Бурый, ну тебя же не пугает, когда я пою? С чего меня должно пугать твоё пение? Тем более, что у тебя это красиво получается. Я же слышала уже. Спой, пожалуйста, ну, если есть настроение…
Через неделю после этого разговора Баюн, который затыкал уши подушками, перинами, пытался скрыться в погребе и даже в самых дальних помещениях своего Дуба, не выдержал и запросился в Катин мир. — Я не могу больше! Он воет без конца, и меня не слушает совсем! А я его слышать уже не могу и сбежать не могу — дождь идёт. Кать, ну заткни ты его как-нибудь! Сил же никаких нет!
— Как тебе не стыдно! — Жаруся, уже присоединившаяся к остальным, крылом хлопнула Кота по левому уху. — Волк так долго не мог себе этого позволить!
