— Кир, как ты? — Катерина осторожно снимала с него кафтан, превратившийся в драную тряпку от ударов об острые камни, потом поняла, что снять, так чтобы не потревожить друга, она не сумеет, выудила ножницы из сумки, и попросту срезала эти лохмотья, бережно отстегнув пёрышко-пряжку. — Кир!
— Катька? Ты? Откуда ты тут взялась? Да, и вообще, где мы? — Кир попытался голову поднять, но она сильно кружилась, да и руки не очень-то слушались. Тут же подвернулся локоть, и он чуть с не грянулся затылком о камень. Хорошо, что Катерина успела поймать его за плечи.
— А тебе не кажется, что ты сегодня уже достаточно об камни бился? — она пыталась не заплакать, старательно изображая деловитость. — Не волнуйся, Степан жив. Я видела.
— Слава Богу! — Кир закрыл глаза.
— Да. И ты его спас! — Катя потянулась было к приготовленным флаконам живой и мёртвой воды, но Воронко фыркнул:
— Люди видели, что он поранился. Будет очень странно, если вернётся он абсолютно целый и невредимый. Тем более, что царь и царица точно пошлют лекарей, чтобы его осмотреть.
— Да, Воронко прав. Спасибо тебе большое за совет, а главное, за то, что вытащил. Если бы не ты, я бы уже рыб кормил! — Кир повёл плечами, определяя, где не болит. Не нашел такого места, вздохнул и с трудом сел. Замёрз в ледяной воде так, что зуб на зуб не попадал. Катька тут же набросила на него тёплый плащ.
— Ладно, тогда тебе придётся выдержать мою перевязку. Ты даже переодеться сразу не можешь — рука ранена.
— Потерплю, — Кир поднял голову и прижмурился. Солнце пробивалось сквозь сосновую хвою, слепило короткими яркими лучиками глаза, и, несмотря на то, что болело всё, и чудачка Катька, буквально не дыша, бинтовала ему руку, он себя давно так хорошо не чувствовал. Словно страшный поток внизу отшелушил с него все его мучения, метания, глупые мысли, зависть, а вдобавок ещё и дикое чувство вины перед Степаном. Он покосился на Катьку. Старается, аккуратно заматывая его предплечье длинной полосой ткани.
— Кать!
— А? Что? Больно? — Катя осторожно завязывала бинт.
— Нет, что ты! Всё отлично. Я это… Я хотел сказать… Спасибо!
— Да ладно тебе, я-то что, это всё Воронко.
— Нет, я сейчас не про это. Я о том, что у ручья было… — Кир помялся. — Я не знаю, понял бы я сам, что она такое? Скорее всего, нет. Мне погано очень было. А что со мной, не соображал. Кать, пока тут Степана нет, я хотел тебе сказать, что ты мне стала не просто другом. Я всегда мечтал иметь сестру. Нет, я знаю, что у нас есть родство, ну отдаленное… Но это очень уж отдаленное, — он запутался, замолк.
