— Хорошо как! — Волк взлетал всё выше, а Катерина на его спине раскинула руки и наслаждалась каждой секундой полета. — Не замерзла?
— Нет, мне тепло! — Катерина начала было говорить что-то о весенних ветрах, но замолчала, обратив внимание, что Волк напряженно прислушивается к чему-то далекому. — Что ты?
— Стая поет. — Волк невольно потянулся в сторону слышимого только ему далекого звука. — Весенние песни.
— Волк, а почему бы тебе не слетать к ним? — Катерина погладила бурый загривок.
— Мне? В стаю? — Бурый словно удивился.
— А что? Они же тебя ждут всегда! И что ты так удивился? Тебе что-то мешает? — Катерина спешно припоминала всё, что мама Бурого, Варна, рассказывала о волчьих обычаях, но ничего такого не могла вспомнить.
— Нет, конечно, ничего не мешает… Просто я столько лет там весной не был. — Бурый вздохнул, вспомнив первый весенний вой Вьюги.
Катерина словно бы поняла о чем он задумался и пожалела о том, что заговорила о полете в стаю.
— А ты знаешь, я с радостью туда слетаю этой весной! Но с тобой! — вдруг сказал Волк. — Мне просто не простят, если я не привезу сестру.
Катерина от удивления рот открыла, и конечно, тут же согласилась. Они стремительно начали снижаться. Волк по дороге прихватил всё ещё ворчащего Баюна, и доставив того до Дуба, прилично примяв Коту загривок.
— Чего ты вопишь? Ты же только что скандалил, что не любишь холодной и мокрой земли! И опять недоволен! Иди давай, вот уже Дуб, давай лапками, лапками. — Волк шутя подтолкнул Баюна носом, отчего тот кувырком влетел в горницу. И недоуменно воззрился оттуда, посверкивая глазами.
— Катенька, он что, напился чего-то в полете? Или муху какую-нибудь ядовитую случайно проглотил и сожрал? Ведет себя как непорядочная пьяная скотина. Шкурку замял, обслюнявил, швырнул меня!
— Могу повторить, но поднять повыше и отпустить оттуда. — Волк развеселился, как щёнок, почувствовав неожиданную радость впереди, и пожалуй, Кот был прав, чувствовал себя словно опьяневшим от далекой песни, от весеннего ветра, и от ожидания праздника.
— Аааа, Волк с ума сошел! — Баюн зафыркал и прыжком укрылся на печи.
— Да не вопи ты! Мы с Катюшей в стаю слетаем. Они поют не так далеко. В смысле, для меня не далеко. Вернемся через несколько дней. — Волк давно не чувствовал себя так легко. — Так я её забираю? Вот и славно! — Бурый не стал дожидаться, когда Баюн переварит его слова, и, прихватив Катерину, тоже немного ошалевшую от такого его поведения, вылетел из Дуба, по пути крикнув мальчишкам, подходившим к Дубу, чтобы за Баюном присмотрели, а то он немного не в себе.
