— Пусти! Я его убью! — рычал Волк. — Я его растерзаю! Пусти меня!
— Очень умно, и Катины старания насмарку, трясинники все передерутся, людей топить будут почем зря, и ещё не факт кто кого, кстати, он тебя запросто утопит, мой друг. И будешь ты болотным волком, — пропела Жаруся и ловко опустила Волка полного жажды убийства, прямо у Катиного стула.
— Волчок, не надо его убивать. Он потом извинялся очень. И где Царевна-Лягушка сказал. Она у Кащея, а тот заморозит омут, и утонет во льдах у Часовой ивы. — Катерина говорила что-то не то, и сама себе удивлялась, пока Кот не приложил нос к её лбу и печально не произнес:
— Да у неё жар!
Глава 11. Знакомство с Кащеем
— Она сначала сапогами резиновыми воду начерпала, а потом жабуна-трясинника этого спасала по колено в болоте, и если сапоги-то сразу переодела, то кроссовки мокрые на ней были до сих пор, да ещё этот жених болотный её лапами мокрыми хватал, — рассказывал Степан, правда, он понял, что про жениха он зря пошутил, когда Волк одной лапой в бешенстве развалил стол, а потом, вздыхая под грозным взглядом Баюна, долго маялся и его восстанавливал.
Катерина лежала под кучей одел на печке, её трясло от холода. Баюн метался по горнице, Волк восстановив стол, сел около печки и мрачно смотрел в одну точку. А Жаруся полетела за Ягой, так как та людей лечить умела издавна.
В оконное стекло стукнула лапка Дубка, предупреждая о прибытии избы. Через секунду на пороге показалась Яга, одним движением бровей разогнала Баюна и Волка по углам, Степана оглядела внимательно, и махнула рукой:
— Мальчик, как там тебя, иди отсюда пока, вон на стуле посиди.
Степан обреченно наблюдал приближение исполнительной Баюновой мебели, и без возражений усевшись на прискакавший стул, отбыл к Баюну в его угол.
Подойдя к Катерине, Яга потрогала её лоб, пофыркала недовольно. Вернулась к столу, и достав из полотняной сумки кучу сухих трав, начала выбирать нужные и укладывать их в заварочный чайник, возникший на самобранке.
— Можно, конечно и Одолень-Травой, но средство сильное, можно и перестараться, — ворчала она себе под нос. — Умотали девоньку. Трясинник тоже удумал. Жена… Обнаглел, мерзавец, вконец!
Степан открыл было рот, спросить про Одолень-Траву, но Кот строго повел глазами на окаменевшего от ярости и беспокойства Волка, и Степан рот закрыл. — Молчание, оно золото, однако! — подумал он.
— А вы, что ж вы-то не досмотрели? Столько вас на одну Катерину. И этого вон ещё приволокли. Хотя, если подумать, от него польза была как раз. Малец, а малец, а как ты догадался трясинника отговорить?
