— Чем до войны занимался?
— Отец владеет булочная в Зальцбурге, до призыва я помогал ему выпекать хлеб. Потом нацизм, аншлюс Австрия и Чехословакия. Отца призывали почти сразу, он офицер запаса еще со времен Первой Мировой войны. Меня призывали сразу после начала войны с Советами.
— Скольких советских граждан ты убил?
Немец, вернее, австриец, как-то весь скукожился после этого вопроса. Оно и понятно: отвечать надо, а ответ нам может и не понравиться. И кто знает, что с ним будет после этого.
— Одного точно. Может двух или трех.
При этих словах Антип отчетливо скрипнул зубами и с хрустом сжал ручку ножа, которым перед этим открывал банки с консервами. Немец вздрогнул, но говорить не перестал.
— В одной деревне наша рота окружила несколько русских солдат. Они отстреливались, ранили и убили несколько немцев. Двух из них смогли захватить живыми, их оглушило взрывом гранаты. Гауптман Шитке отобрал десять человек для показательного расстрела военнопленных. Я был там. Стрелял в одного из них, не знаю, попадал или нет. В атаке тоже несколько разов стрелял, но не знаю, убивал кого-то или нет.
— Одним словом, весь из себя белый и пушистый. Ладно, фашист, слушай внимательно. Убивать мы тебя не будем. Пока что. Дальнейшее полностью зависит от тебя. Будешь паинькой — останешься живым. Ну, а если начнешь дурака валять, пеняй на себя: спрошу так, что мало не покажется. Суть уловил?
Дитц лишь кивнул в ответ. Было заметно, что он не слишком-то поверил в слова Дикаря, а согласился лишь от безысходности. Да и, в конце-то концов, какой у него был выбор?
Тут голос подал Антип.
— Я защищаю свою страну от фашистских захватчиков! А ты хочешь, чтобы я вместе с фашистом плечом к плечу встал?
— Я и не спорю, давить фашистскую гниду — это твое священное право и обязанность. Но, во-первых, если ты еще не понял, война осталась далеко позади. Мы все вместе оказались в ситуации, когда наши жизни зависят друг от друга, и чтобы выжить, нам потребуются все ресурсы и возможности. Надеюсь, ты это понимаешь. Я не прошу тебя любить этого немца. С меня будет достаточно, если вы не перестреляете друг друга и оба сможете меня прикрыть в ситуации, когда дерьмо полетит на вентилятор. И я должен знать, могу я на тебя положиться, или же ты стрельнешь в спину мне или этому немцу в самый неподходящий момент. И если я не могу тебе доверять, мы будем расставаться прямо здесь и сейчас, потому что я не хочу погибнуть по чьей-то дурости. Все зависит от твоего ответа, Антип. Надеюсь, мы друг друга поняли!
