Горестно вздохнув, мастер, едва не рухнув, моля всех духов и богов о том, чтобы сейчас в его организме не появилась лишняя дырка, стал к ней спиной. Внутренний резерв словно заклинило, сил не было совсем. Оставалось лишь надеяться на чудо.
— Боренька, — защебетала она. — Вот так. Молодец. Что… Что ты… Боря это не я. Прости. Прости, я не хотела! — Срывалась она на панический крик. — Я просто хотела, чтобы ты не пил, и дружки эти твои… Боря… Боря, нет!
За спиной раздался душераздирающий женский визг, после хруста перешедший в глухое бульканье, а после грохот падающего тела.
Мастер, сглотнув набежавшую слюну, зажмурился и приготовился умирать.
Секунда. Три, пять, десять. Полминуты. Прошла минута, но ничего не происходило.
Стараясь не делать резких движений, очень медленно Иван повернулся, чем вызвал новый приступ головокружения и тошноты.
У его ног, заливая сырой пол лужей крови, лежало обезглавленное тело вдовы. Над ним на полусогнутых ногах, стоял Боренька, бессмысленно смотрящий красными от лопнувших сосудов глазами, мимо Ивана.
Блин, чудо, ведь можно было без жертв?
Иван даже пошатываться перестал. Замер, боясь дышать. Но стоять столбом тоже не выход. Он плавно двинул рукой.
Кадавр, как называли еще не закончивших трансформацию тварей, на это никак не отреагировал. Он все так же тупо пялился на стену позади мастера.
Вены на всем теле Бореньки вздулись, пошли узлами, капилляры полопались, местами кожа стала рваться под давлением разрастающихся мышц и костей. Он весь сочился сукровицей, а кое-где и кровью. Эдакий неподвижный, мясной манекен. Похожие, были на лекарских курсах Братства, для изучения анатомии людей.
Иван скосил глаза на все еще зажатый в руке обезглавленной вдовы заговоренный нож. Следовало решить, как его взять: медленно или быстро. Был огромный риск тоже лишиться своей головы.
Кадавр перестал сверлить взглядом неизвестную точку, опустился на четвереньки и вернулся на то место, где лежал до этого в позе эмбриона. Он снова свернулся калачиком.
Вот же скотина тупая. Баба тут ради него… а он? Вот спрашивается нафига, а? Хотя любовь, она же ведь только до гроба. После-то никто, ничего не обещал.
Сетуя про себя на превратности судьбы, Иван, пошатываясь медленно присел, забрал нож и решил тихо, без резких движений подойти к старушке, и осторожно выволочь ее наружу. И поскольку трупов прибавилось, то главным теперь было не вляпаться в энергетический след, который скорей всего сейчас уже занялся заполнением тела вдовы.
