Одну из кружек он поставил Тимофею, что словно невзначай, бросил взгляд на подавальщицу. Иван тоже взглянул на ее миловидное личико, но сразу же был послан, куда подальше надменным взглядом ледяных озер ее глаз. Услужливая фантазия даже предоставила ощущение дуновения, обжигающего холодом ветра.
— Разделим по-братски? — подмигнул мастер, Тимофею указывая на источающего ароматную дымку гуся. — Я один не одолею.
— А? — будто опомнился полыхающий Тимофей. — Не откажусь, — улыбнулся он и снова, вскользь окинул взглядом ладную девушку.
Еще, когда она расставляла заказанное блюдо на столик, Иван заметил, как она украдкой постреливала глазками в Тимофея. В то же время, страшилась встретиться с ним взглядом, а ее холодная энергетика заалела и начинала бурлить. И думал он, что ей богу как дети. Сменяются времена, эпохи, эры, гибнут цивилизации и на их прогнивших останках появляются новые ростки, а человеческое поведение, мимика и ужимки не меняются.
Доводилось ему от скуки читать древние романы, на чудом сохранившихся носителях, переживших и катастрофу, и все перемалывающий своим движением ледник. Все те же охи — вздохи. Трепет ресниц. Румянец на щеках, и взгляды украдкой, будто невзначай. Все так же, как и сотни лет назад. Правда, говорил один старый ментор в Обители, что было время, которое он назвал «Новый Рим». А точнее, это был двадцать первый век, когда вопреки прогрессу, который должен был вознести общество на новый духовный уровень, человечество обленилось, оскотинилось, чуть не схватилось опять за палки и не влезло обратно на деревья.
Люди тогда утратили всякую мораль, духовность и веру. Сношались друг с другом будто дикие животные без разбора. Копировали друг друга, обезличивая и лишая себя индивидуальности. Поклонялись лживым и продажным идеалам. Продавали тело и душу за бесполезные мелочи, преклонялись пред бессмысленными вещами, от которых не было проку, но ценились они выше, чем собственное достоинство, о котором в ту пору забыли напрочь. Как забыли об уважении, чести, совести, сострадании и милосердии.
Ширилась и поедала эта гангрена души молодежи, а через них переходила и на старшее поколение, и загнило общество, отупело. С большим трудом, потом, а иногда и кровью, преодолело человечество те темные времена и выбралось, наконец, в космос. Но снова пошла черная полоса.
Так изранили, истощили и загадили люди свою родную планету, соблазнившись новыми мирами, что теперь имеем, что имеем. А по сути, имеем мы новую эру. Не поразила бы снова чума бездуховности выбирающееся из грязи, страха и расцвета каннибализма человечество. Не сменился бы румянец и блеск влюбленных глаз, отупелым, бессмысленным взглядом и искусственными, бездушными масками вместо лиц. Не дай Бог, не дай Мать Сыра Земля.
