Не то чтобы его ответ особенно меня интересовал, но за разговором дорога скрасится. К тому времени Ландар остался далеко позади. Путь наш теперь лежал не посреди почти безжизненной пустыни, чередовавшейся со степью, но в краях, где хватало растительности. Луга, радующие своим многоцветьем. Перелески, в которые дорога то и дела ныряла. Даже воздух, настоянный на пряном аромате трав, казался теперь густым. Никакого сравнения с тем, что мы видели последние несколько дней пути перед тем, как попасть в Ландар. Претерпел некоторые изменения и наш отряд.
Прежде всего, фельдъегеря наконец-то избавились от вызывающей окраски кареты и теперь везли свой, нисколько не сомневаюсь, бесценный и важный груз в обычной повозке. Пришлось настоять, поскольку они никак не желали расставаться с казенным имуществом. И только после уверения сар Штраузена, что в конечной точке нашего путешествия получат точную копию, неохотно, но согласились.
Прибавились к нашему отряду и новые участники – настоятель Дома Истины Игнатиус с одним из своих послушников, тем самым молодым парнем, которого я встретил, когда впервые нанес туда визит.
– На этот раз тебе не повезло, – с самым серьезным выражением лица заметил Клаус. А когда я недоуменно на него покосился, пояснил: – У Корнелиуса Стойкого была ученица. Приятной наружности, со славной фигурой, с которой, как мне удалось понять, вы быстро нашли общий язык. Так ведь оно все и было?
Я лишь пожал плечами, не собираясь ни подтверждать, ни опровергать его заявление. Подтвердить – это бросить на Сантру тень, в то время как отрицать – глупо.
– Но зато появилась возможность начать охоту на прелестную Терезу сар Самнит, – продолжил Клаус. – Думаю, все шансы есть: смотрит она на тебя заинтересованно.
Тереза теперь действительно была среди нас. Заявила, что в таком обществе вернуться в Гласант ей будет куда безопаснее. Хотя те несколько молодцов, которые и сопроводили ее в Ландар, вполне смогли бы обезопасить девушку и без чьей-либо помощи. Сама Тереза большую часть пути проводила верхом, несмотря на карету, в которой ей было бы куда комфортнее. И должен признать – как наездница она заслуживала похвалы.
– Главное, не начни охоту ты. Ни на Терезу, ни на других прелестниц.
– Это еще почему?
– О крестьянах беспокоюсь.
– И в какой связи?
– В связи с чередой разрушенных стогов сена по дороге в Гласант. Чтобы ты до конца понимал степень ответственности, поясняю. Именно в стогах сено сохраняется наиболее хорошо. Но стоит их разворошить, атмосферные осадки попадут внутрь, сено начнет гнить и в пищу скоту уже не сгодится. Как следствие – весенняя бескормица, и крестьянам придется пустить своих кормилиц-коров под нож. В результате поголовье резко сократится, если не исчезнет совсем, и тогда наступит голод. А виноват в нем будет Клаус сар Штраузен, неспособный обуздать свои страсти!
