– С лошадьми? – не понял он.
– Вы сами утверждали, они выглядят так, как будто не поены который день подряд. Есть здесь поблизости водопой?
Люди играют в дурацкие игры, чтобы получить в итоге не менее дурацкий приз, но почему должны страдать лошади?
– Есть. В четверти часа неспешной трусцой на запад. Там, в низине, то ли широкий ручей, то ли узкая река. Думаю, все они уже напоены.
«Ну, хоть с этим все в порядке», – подумал я, поднимаясь на ноги, чтобы отправиться в свой шатер.
– Да, господин Стаккер, выставьте на ночь двойные караулы.
Не хватало, чтобы старик материализовался снова, к тому же еще и не один.
Назавтра пошел сильный дождь, что в здешних краях в начале лета редкость. Грунтовая дорога превратилась в месиво, и, как результат, застряла одна из телег, груженная необходимыми в пути вещами. В частности, на этой были сложены походные шатры. Не знаю, что меня подтолкнуло, но я соскочил с Рассвета, чтобы помочь. Клаус и остальные изумленно на меня посмотрели, но последовать моему примеру все-таки не решились. Да и сам я, потребуй кто-нибудь объяснений, не смог бы придумать своему поступку ни малейшего обоснования. Зачем? Чтобы выкупаться в грязи? Без моей помощи никак было не обойтись? Что-то еще?
Но коль скоро надумал присоединиться, помогать пришлось всерьез. Ведь я занимал чье-то место, чья помощь точно бы пригодилась, настолько серьезно увязла повозка.
– Так, по команде! – Спасением телеги руководил ее возница – бородатый пожилой мужик. Уж не знаю, чем привлекло его путешествие: в такие годы стоило бы подумать о том, чтобы внуков нянчить, а не отправляться на долгие месяцы непонятно куда. Хотя, возможно, никто его и не спрашивал.
Широкая спина возницы находилась сразу передо мной, и при желании я смог бы дотянуться до его взбугрившейся узлами жил шеи.
– Навались! – скомандовал он, и мы дружно навалились. – А ну-ка, еще раз!
Телега пошла внезапно, мне не удалось выдернуть увязшие в самой настоящей топи сапоги и не хватило ума вовремя разжать крепко вцепившиеся в борт руки. В итоге я упал лицом в грязь, заодно уронив в нее же возницу.
– Да твою же ты безмозглую дубину! – яростно взревел он, с трудом поднимаясь на ноги, весь облепленный грязью с головы до ног.
Далее последовали изощренные в своей изобретательности выражения, где нашлось место и мне самому, и всем моим родственникам вплоть до самого первого колена, которые все как один оказались косорукими, косоглазыми, без малейшего признака ума, что в итоге сказалось на мне – типичном образчике того, что не должно существовать на белом свете ни при каких, даже самых исключительных обстоятельствах.
