Профессор Хольмен в это время создавал на полу башни самую серьезную составную руну из всех, какие я когда-либо видела. Я понимала лишь в общих чертах, что рисунок должен был объединить все слюдяные сектора, которые я использовала,и многократно усилить поисковые руны, выбитые на моем артефакте. Но разложить узор профессора на бoлее мелкие детали я уже не могла – слишком сложной была использованная херром Хольменом магия. Оставалось только восхищаться им, совершенно как раньше, на лекциях,только вот тогда я не представляла и сотой доли того, на что действительно был способен профессор теории рун.
Мне потребовалось немало сил, что бы заставить себя заниматься собственными рунами вместо того, чтобы, раскрыв рот,таращиться на работу профессора Хольмена. Стрелки часов неумолимо приближались к двенадцати. Нужно было спешить .
Северный витраж, последний из тех,которые я покрывала рунами, дался мне тяжелее всего. Я проверила все стекла,до которых смогла дотянуться, но они так и остались холодными и безжизненными под моими ладонями. Херр Χольмен уже заканчивал узор, и я занервничала , беспокоясь,что так и не успею нанести последний символ вовремя.
Будто почувствовав мое замешательство, профессор подошел ко мне.
– Не могу, - пожаловалась я ему, показывая на витраж. - Они словно неживые, совершенно не такие, как те стекла, на которых я уже рисовала. Профессор Хольмен…
– Тогда посмотри те, что выше, – предложил он.
И прежде, чем я успела произнести хоть слово, я взлетела вверх, оказавшись на уровне минутной стрелки, неумолимо приближавшейся к двенадцати. В первое мгновение я опешила и лишь спустя несколько секунд осознала, что херр Хольмен одним неулoвимым движением поднял меня на руки. Его лоб утыкался куда-то мне в живот, а сильные руки крепко держали за бедра.
– Так лучше? - спросил он с легкой усмешкой,и от его слов по телу пробежала волна жаркой дрожи.
– Да… Спасибо…
Сосредоточиться на рунах оказалось очень непросто – о каких теплых камнях могла идти речь, когда горячие руки херра Трулльса были так близко и вызывали в теле совсем не двусмысленный отклик. Мне с трудом удалось собраться с мыслями и отыскать нужный сегмент витража. Начертив руну как можно быстрее, я чуть отстранилась от циферблата, давая понять, что работа закончена.
Но профессор отнюдь не спешил опускать меня на пол.
Он чуть разжал руки,и я мягко cоскользнула прямо в его объятия. Мои перепачканные мелом пальцы коснулись его широкой груди.
