Он погладил мою ладонь и вновь опустил руку на шкуры. Завозилась малышка, и Курх бесшумно встал, чтобы поправить ей одеяльце. Дочка притихла, засопела размеренно. Я вслушивалась в тишину, гадая, вернется ли Курх, но духа в доме уже не было.
Все вокруг вновь погрузилось в сон.
*
Первым, что ворвалось в мое сознание, опустошенное ночными откровениями Курха, был громкий требовательный крик. Я распахнула глаза. Тело все еще было вялым и слушалось с трудом, но чувствовала себя я уже гораздо лучше.
— Тихо, тихо, милая, — послышалось воркование старой Хранительницы. — Мамочка очнулась, поэтому сейчас мы с тобой пойдем к ней.
Хранительница помогла мне приложить девочку к груди и села рядом. Аккуратно придерживая малышку, я с лёгким беспокойством оглядывала дом.
Курха нигде не было.
— Не волнуйся, — добродушно усмехнулась Хранительница, поймав мой взгляд. — Он здесь и скоро вернётся.
Я одновременно ждала и страшилась встречи с мужем. Ни разу с нашего расставания и встречи перед самыми родами мы не оставались одни, не имели возможности поговорить. И все то, что мне удалось нечаянно подслушать прошлой ночью, никак не добавляло мне уверенности.
Многое прояснилось. После слов Курха обида за то, что он не искал меня, прошла, оставив лишь горечь и сожаление.
И хотя одна половина меня отчаянно жаждала извинений и объяснений, другая понимала, что вряд ли Курх решится на большее, чем излить свою душу, будучи уверенным, что я не услышу.
Дверь открылась, и на пороге возникла высокая фигура духа-Ворона. Я вглядывалась в его лицо, пытаясь заметить хоть что-нибудь: радость вновь видеть меня среди живых, гордость отцовства, смятение, раскаяние, отголоски боли его живого горячего сердца, что так явственно слышались в его словах. Но ничего не было. Передо мной стоял бесстрастный бессмертный дух, и его будто бы и не трогали ни я, ни его дочери, крохотная малышка у моей груди и старая женщина, поддерживающая меня за плечи.
Где тот мужчина, кто с такой нежностью целовал мои пальцы и называл своей девочкой?
Как бы мне ни хотелось отнестись к мужу с новообретенным пониманием, обида больно кольнула в груди.
Айрын нехорошо сощурилась.
— Я смотрю, Зима за Зимой проходит, а ты все тот же, дух-Ворон.
Курх не ответил на ее слова, лишь раздраженно поджал губы.
— Сирим, — сказал он. — Я хочу забрать тебя домой. Когда мы сможем отправиться?
Я открыла было рот, но Хранительница опередила меня.
— Уж точно не сейчас, — резко ответила она.
