Питер послушно сел в машину и обхватил себя руками, дрожа от холода. Только сейчас он понял, как закоченел. Старк незаметно включил обогрев салона и задних сидений, уже строя предположения, чем для подопечного закончится долгое сидение под дождём и на холодном ветру. Они ехали в полном молчании, каждый думая о своём варианте развития событий и не зная, как себя поведёт другой.
Молчали и тогда, когда поднимались в лифте на свой этаж. Тони видел, что ребёнок уже не дрожит, но знал, что ему необходимо тепло. Он удивлялся, что Питер ещё не разрыдался, и предполагал, что дело здесь сложнее, чем он думал несколько часов назад.
Они разулись, проходя в жилое крыло этажа, но Питер вдруг остановился. Опекун понял, что он не знает, что ему дозволено делать — таким же замкнутым Пит был в первый день появления здесь. Старк мягко подтолкнул его к душевой зоне, велел снять грязную одежду, быстро смыть грязь и ждать его.
Тони корил себя за то, что не поговорил сразу, что оставил своего подопечного на несколько часов, малодушно полагая, что это позволит им обоим успокоиться и не наделать глупостей. Если уж Питер стал настолько замкнутым, значит, он решил что-то плохое, а это его, Тони, прямая вина.
Переодевшись в домашнюю одежду, Старк забежал в комнату Пита за парой вещей и вернулся к душевой зоне. Он прошёл между шестью кабинками и постучался в ту, которая была заперта. Щёлкнул замок, и завёрнутый в полотенце Питер открыл дверь. Тони заметил, что его глаза красные, и молча протянул ему сухие футболку и бельё. Мальчик на несколько минут скрылся за дверцей кабинки, а потом вышел, смотря в пол.
Питер показался Старку таким маленьким, что его захотелось крепко обнять и просто сесть смотреть с ним мультфильмы. Тони поднял ребёнка на руки и понёс его в его спальню. Он не знал, с чего стоит начать разговор, и пока держался версии строгого отца. У него были сложные отношения со своим отцом, и будь сейчас он на месте Питера, Говард давно бы сильно выпорол его и поставил в угол.
Когда они наконец оказались в спальне ребёнка, Старк запер дверь и сел на кровать, посадив Пита себе на колени. Тот выглядел виноватым, но не решался начать говорить, то ли от страха, то ли ещё почему-то.
— Мне очень неприятно, Питер, что ты притворялся и лгал, — начал наконец Тони. Тот сжался, но молчал. Опекун продолжил: — И мне придётся тебя отшлёпать в качестве наказания за это.
Питер закусил губу и кивнул. Старку совсем не нравилось, с каким смирением тот принимает наказание, он надеялся разговорить ребёнка, но всё-таки положил его на свои колени, проверив, что подопечный не упадёт, чуть задрал футболку и немного приспустил его бельё. Питер лишь вцепился в его штанину. Тони нанёс первый шлепок, совсем слабо. Это ужас — как он может шлёпать своего ребёнка? Но ему пришлось продолжить.
