– Им такие штуки не по душе.
Взгляд его начальника смягчился.
– Ты работаешь так же хорошо, как и остальные, даже лучше, но бошам нравится, когда все… Ну, ты знаешь. Ты ведь не хочешь, чтобы они отправили тебя в один из трудовых лагерей.
Жан-Люк вытащил больную руку из кармана и сжал ее здоровой рукой, внезапно смутившись.
Его отец был хорошим другом начальника станции, и эта дружба помогла ему получить первую работу, несмотря на его дефект. Ему пришлось хорошенько потрудиться, чтобы доказать свою пригодность, но вскоре коллеги и начальство поняли, что это никак не влияет на его сноровку, он может крепко зажать что угодно между большим и указательным пальцами левой руки, а работать своей здоровой рукой.
– А мне… мне обязательно ехать?
Он спрятал руки обратно в карманы.
Начальник слегка приподнял бровь, затем отвернулся и ушел. Жан-Люку ничего не оставалось, как последовать за ним к армейскому грузовику. Они крепко пожали друг другу руки, и он залез в кузов. Там уже было пятеро мужчин, он кивнул им, но не произнес ни слова.
Пока они ехали по пустынным улицам, мужчины осматривали грузовик, пытаясь оценить друг друга, все с мрачными лицами. Жан-Люк подумал, что никто из них не испытывал особого желания работать так близко к печально известному лагерю. Туда отправили тысячи евреев, некоторых коммунистов и членов Сопротивления. Никто не знал, что случилось с ними потом, хотя были слухи. Ходило много слухов.
Они мчались по пустынным улицам Парижа, затем на северо-восток, в сторону Дранси; по пути им время от времени попадались другие военные машины. Жан-Люк наблюдал, как их водитель-француз здоровался с ними, когда они проезжали мимо. Коллаборационист! Он точно знал. Это была такая игра, в которую он играл сам с собой – угадать, кто сотрудничал с немцами, а кто нет. Хотя зачастую грань была размытой. У него были друзья, которые покупали вещи на черном рынке. Но кто владеет черным рынком? Обычно только у самих бошей и у тех, кто с ними сотрудничал, был доступ к определенным товарам. Это была серая зона, и он предпочитал брать предметы только тогда, когда точно знал, откуда они – будь то кролик или голубь, подстреленный другом, или овощи от знакомых с фермы.
Выбоина на дороге вернула его в настоящее. Жан-Люк посмотрел на остальных мужчин в грузовике, но встретил только пустые взгляды. Прошли времена открытой, непринужденной дружбы между коллегами. Прошли времена веселой болтовни молодых людей, только получивших новую работу. Мрачное молчание – вот все, что осталось.
