– А одеяния госпожи Масухо-но-сусуки необычайно красивые!
– Вполне естественно, что ей захотелось прикоснуться к ним.
Хамаю под безжалостными взглядами криво усмехнулась:
– Все ясно. Я поняла, что вы хотите сказать, но мы не можем закрыть глаза на проступок Самомо.
Лица всех дам приняли грозное выражение. Хамаю, не обращая на них внимания, окликнула Самомо:
– Я хочу спросить только одно: ты собиралась украсть кимоно госпожи Масухо-но-сусуки?
Услышав этот неожиданно серьезный вопрос, Самомо, не поднимая глаз, впервые покачала головой.
– То есть не собиралась?
В этот раз девушка кивнула. Получив подтверждение, Хамаю неожиданно рассмеялась.
– Похоже, причина нынешнего происшествия во мне! Госпожа из Осеннего павильона! – звонко обратилась она к растерянной Масухо-но-сусуки, и та наконец пришла в себя.
– Что тебе?
Энергично подобрав подол, Хамаю повернулась к Масухо-но-сусуки, а затем, удивив всех, уперла руки в пол и низко опустила перед ней голову.
– Все верно. Я совершила непростительный поступок, прошу меня извинить. Ошибка придворной дамы – это ошибка ее госпожи. Если изволите простить мою оплошность, я готова искупить ее любым способом.
Вот уж и правда застала врасплох. Все присутствующие были потрясены столь нехарактерным для Хамаю поведением.
Первой подала голос Карамуси:
– Госпожа Хамаю! Но как же положение Южного дома?!
– Замолчи, Карамуси.
Это прозвучало угрожающе. Напуганная Карамуси замолкла, а Хамаю тихо продолжала:
– Для нас с тобой этот случай из разряда «опять хлопоты», но для Самомо это не так. Если ее сейчас выгонят отсюда, ее жизнь пойдет кувырком. Сама подумай: девушка на выданье была очарована парчой и просто прикоснулась к ткани.
Самомо не из рода благородных воронов. Ясно, куда она покатится, если ее выгонят. Возможно, эта мысль мелькнула и в голове девушки, так что спина Самомо затряслась мелкой дрожью.
Молча посмотрев на нее, Хамаю перевела взгляд на Карамуси:
– Ты готова взвалить на себя ее семью и ее будущее?
Все присутствующие были тронуты этими словами. Карамуси хотела было что-то сказать, но закусила губу. Хамаю посмотрела на нее и, больше ничего не говоря, подняла взгляд на Масухо-но-сусуки. Та тоже молча смотрела на Хамаю.
– Вот так вот. Можешь просить у меня компенсацию, можешь язвить, но прошу тебя, закрой глаза на проступок девушки.
Хамаю говорила шутливо, но глаза ее смотрели серьезно. Между Южным и Западным домами, между двумя девушками шел молчаливый обмен взглядами. Придворные дамы вокруг, затаив дыхание, следили за происходящим.
