– Мой младший брат скоро станет членом гвардии Ямаути-сю: он поступает в академию дома Сокэ, Кэйсоин. И тогда он сможет рассказывать нам в письмах, как поживает молодой господин. Да я и в другом смогу вам пригодиться, как придворная дама дома Сокэ.
Наверное, она искренне думала так. Асэби почувствовала к Самомо близость, которую раньше ей не доводилось испытывать.
– Спасибо. Только не надо думать, что я могу стать супругой молодого господина или еще что-нибудь такое значительное… Я бы просто хотела попросить тебя иногда становиться моей советчицей.
Самомо стала было возражать по поводу такого значительного, но, услышав следующие слова Асэби, просияла:
– С удовольствием! Если только вас устроит моя скромная особа.
– Что ты такое говоришь! Я так давно мечтала поговорить с кем-нибудь моего же возраста! Я так рада, что ты появилась! Ты мне как подруга, – пробормотала Асэби, и Самомо хоть и засмущалась, но все-таки была очень рада.
Сразу после окончания церемонии очищения Дня Змеи Фудзинами пожаловала Асэби одну вещь. Асэби пригласили в павильон Глициний и продемонстрировали великолепный нагон. Обнаружив на боку инструмента знакомый орнамент, Асэби удивилась. Она проверила – сакура в дымке. Это точно Укигумо, «Летящее Облако».
Но тот мужчина говорил, что на Укигумо играют при дворе. Асэби колебалась, не зная, можно ли принять такой подарок, но Фудзинами, пребывая в прекрасном настроении, твердо сказала, что можно.
– «Нет смысла оставлять нагон людям дома Сокэ» – так я сказала Его Величеству, и он с радостью согласился.
Разумеется, Асэби обрадовалась, услышав эти слова. Она велела немедленно отнести инструмент в Весенний павильон, чтобы поиграть на нем, но Укоги, увидев Укигумо, была ошеломлена. Некоторое время она ничего не могла сказать, уставившись на то, что было в руках у Асэби.
Инструмент был все так же красив, чисто звучал, все оставалось в том же великолепном состоянии. Никаких изменений. Асэби не могла понять, что так удивило Укоги, но та вздохнула и тихо сказала:
– Вот уж не думала Укоги, что ей доведется еще раз увидеть его. Это принадлежало девушке, которой я когда-то прислуживала.
– Это?!
– Да. По некоторым причинам инструмент перешел к дому Сокэ.
– Та госпожа обладала изысканным увлечением. Мне тоже нравится этот нагон, буду его беречь, – беспечно засмеялась Асэби, а Укоги, хотя и сказала, что очень тронута, сделала такое лицо, будто собиралась заплакать.
Она прошептала:
