Последним штрихом был браслет в стиле ар-деко, который ей порекомендовал стилист. Поппи не сразу поняла, что это настоящие сапфиры, топазы и золото в двадцать четыре карата, пока женщина не оторвалась от телефона и не крикнула с волнением: «Ваш муж одобрил его. Он ведь хочет сделать заявление, не так ли?»
Поппи слабо улыбнулась, голова у нее шла кругом от того, что она случайно купила.
Выйдя в гостиную, она почувствовала легкое головокружение, гадая, как он отнесется ко всему этому, особенно к ее прическе. Волосы были выпрямлены, а затем уложены короной в объемную косу вокруг головы.
Рико замер с бокалом в руке.
Она сморщила нос и медленно повернулась, закручивая юбку вокруг себя. Суперутонченная Поппи. Не пытайся сделать это снова. Она слегка взъерошила волосы, чтобы расправить их, затем выпрямилась и снова повернулась к нему лицом.
Он даже не пошевелился.
- Что-то не так? - встревоженно спросила она и начала искать изъяны.
- Все в порядке. - Рико отставил бокал, подошел к ней и поднял руку, на которой был браслет. - Ты выглядишь потрясающе.
- Правда? Спасибо. Ты тоже очень хорошо выглядишь. - Поппи положила ладонь на грудь, где бешено колотилось сердце. - Сегодня вечером мы расследуем международное преступление?
Кто-то определенно целился ему в сердце. Рико чуть было не сказал это.
Поппи посмотрела на него, и он прочел в ее взгляде чувственное понимание, которое всегда было между ними. Внутри ее тоже было какое-то сияние.
Это было прекрасно, заставляя его затаить дыхание в странном предвкушении, но Рико заставил себя прервать зрительный контакт. Они вышли за дверь.
Он все еще пытался найти золотую середину между тем, чтобы поддержать Поппи в новом для нее мире и сохранить контроль над собой. Он вспомнил, как однажды упрекнул брата за привязанность к Сорче. «Ты не хочешь признать, что у тебя есть слабость, когда дело касается ее».
Это его слабость. И не только по характеру. Это было уязвимое место, которое можно было использовать, поэтому он заставил себя не позволять своим чувствам проникать слишком глубоко.
Но даже при этом он обнаружил, что ему не терпится показать ей себя. Он никогда не был одним из тех мужчин, которые носят женщину как знак мужественности, но, по-видимому, он был способен стать таким парнем.
Однако гордость, раздувающая его грудь и натягивающая пуговицы плиссированной рубашки, на самом деле не имела никакого отношения к тому, как Поппи заставляла его выглядеть. Да, черт возьми, он стал еще выше, когда проводил ее в дом маркизы за виллой Сезара. Но он держался рядом с ней, чтобы не быть замеченным вместе с ней или даже чтобы защитить ее - что он сделал бы в мгновение ока, если бы кто-то переступил черту.
