Они двигались в унисон, отстраняясь, чтобы дернуть и сбросить штаны с ног. Обнаженные, они прильнули друг к другу, почти обезумев.
Именно так все и было в прошлый раз. Остановить эту силу было невозможно.
Однако, когда Рико расположился рядом с Поппи, она почувствовала его эрекцию. С какой осторожностью он устроил свои бедра низко между ее бедрами и перенес свой вес на локти. Все его тело сотрясалось от напряжения, но за страстью, которая застилала его глаза, скрывалась ясность.
- Рико. - Поппи закрыла глаза, желая, чтобы он снова погрузился в пучину удовольствия вместе с ней. Она взяла в руку его горячий влажный член. Его дыхание стало прерывистым, подсказав Поппи, что он теряет самоконтроль.
- Поппи. Дай мне посмотреть на тебя.
Она открыла глаза, и время замедлилось.
- Прими меня, - приказал он, покусывая ее подбородок, используя свои мощные бедра, чтобы раздвинуть ее ноги. Поппи провела его членом по своим складкам, раздвигая их, отстраненно думая, что ей следовало бы быть более застенчивой, но она была только счастлива. У нее все болело. Она нуждалась в этом скользком движении его плоти по чувствительному комочку нервов. Она замурлыкала от удовольствия, становясь все более влажной.
Она наслаждалась этим давлением, пока он медленно входил в нее, такой горячий, что обжигал ее гладкую гостеприимную плоть.
О, сладкое, сладкое облегчение боли, когда он вторгся. Он был таким же большим, каким она его помнила. Был даже момент отчаяния, когда она подумала, что он был больше, чем ее тело могло принять. Ее страх исчез вместе со следующим ударом сердца, когда он успокоился и запульсировал внутри ее.
Они оба дрожали.
Она подумала, что он мог бы спросить ее, все ли с ней в порядке, но она только притянула его к себе и поцеловала. Этот момент был совершенно идеальным. Она никогда не хотела, чтобы это кончалось.
Но после нескольких одурманивающих поцелуев он начал двигаться, и она вспомнила теперь, что наслаждение - это музыка в масштабе, некоторые ноты острее других, но каждая из них - необходимая часть прекрасного целого.
На его плечах была гладкая кожа, сила в них была так восхитительна. Его талия терлась о внутреннюю поверхность ее бедер, когда она инстинктивно подняла ноги, чтобы обнять его. Растяжение сухожилий на внутренней стороне бедер каким-то образом усилило сладостное напряжение, охватившее ее.
Шелк его волос касался ее щеки, когда он любовно прикусил ее шею. Стоны, которые они издавали, были хором их танца.
