Я хорошо помню первый доклад Нины Григорьевны об этом препарате на президиуме медицинской академии. Я вынес тогда тяжелое впечатление. Нина Григорьевна утверждала, что препарат имеет противораковое действие. В подтверждение она приводила данные экспериментов и клинических обследований. Однако данные были недоказательны, ибо все излеченные животные имели привитой экспериментальный рак, а было известно, что привитой рак нередко вылечивается без медикаментозного вмешательства. Что же касается клиники, то не было уверенности, что излеченные люди действительно болели раком. Президиум вынес осторожное и единственно разумное решение: опыты продолжать, но до получения более убедительных доказательств в клинику препарат не вводить.
Вскоре после этого я уехал в США во главе делегации, участвовавшей в работе по выработке устава Всемирной Организации Здравоохранения. Я подписал от имени советского правительства Акт о создании ВОЗ[106]. Дело было непростое, а я не был искушен в дипломатических тонкостях и постоянно консультировался с А. А. Громыко, который был тогда постоянным представителем СССР в ООН. Однажды Громыко показал мне письмо от Элеоноры Рузвельт. Она писала, что у одного из близких сотрудников покойного президента Рузвельта обнаружен рак, что она слышала, будто в СССР создан противораковый препарат, и что она просит Советское правительство выдать этот препарат для сотрудника ее покойного мужа.
— Что ответить? — спросил меня Громыко.
Я сказал ему, что Президиум медицинской академии изучал этот вопрос и пришел к выводу, что препарат не готов и применять его в клинике пока невозможно.
— Что же написать госпоже Рузвельт?
Я ответил, что так и следует написать: препарат действительно создан, но его эффективность медицинская академия считает пока недоказанной и применять в клинике не рекомендует.
Я не подозревал, что как только вернусь в Москву, сразу же попаду на разбирательство, связанное с этим злополучным препаратом КР. Оказалось, что после не имевшего успеха доклада на Президиуме академии Клюева написала письмо Сталину, в котором утверждала, что открыла средство против рака, что это великое завоевание советской науки, а президиум АМН не поддерживает ее, относится формально, бюрократически. Сталин был в большом гневе. Он создал комиссию в составе: А. А. Жданов, К. Е. Ворошилов и, кажется, А. А. Кузнецов.
Первым был вызван я. Не пожелав вникнуть в суть дела, Жданов тотчас накинулся на меня:
