Разметив по шесть профилей к северу и к югу от ручья, они вернулись к нулевому и двинулись по компасу на восток, фиксируя через сорок метров замеры интенсивности магнитного поля. На протяжении четырехсот метров замеры мало различались между собой, но далее их величина стала заметно уменьшаться, так что вскоре пришлось перейти на другую шкалу. Вдруг на очередном пикете Витек замялся:
— Сергей Андреич, не могу замер найти!
— Переключись на шкалу пониже, Витя.
— Да я уже переключался на две — нет!
— Тогда ищи на других шкалах.
Однако поиски на всех шкалах прибора оказались безрезультатными.
— Может, прибор сломался? — засомневался Чебураха.
— Не может быть, — нахмурился Карцев. — Давай вернемся на двадцать метров.
На пикете минус двадцать замер обнаружился на одной из верхних шкал.
— Все понятно, — ухмыльнулся геолог. — Мы уже в аномальной зоне. Надо сгущать наблюдения.
В результате выяснилось, что ширина положительной аномалии в этом профиле составляет тридцать метров, причем в ее эпицентре интенсивность поля так высока, что прибор действительно зашкалил.
— Дай-ка я тут пороюсь, — молвил Карцев и, оглядев ничем не примечательный пологий задернованный склон, сунулся к недалекому выворотню. Под ним в рытых молотком копушах на глубине десяти-двадцати сантиметров стали попадаться обломки каких-то сильно измененных пород (пропилит по габбро? — засомневался Карцев), но чаще — глыбки магнетитовых руд: массивных, подобных наблюдавшимся в ручье, или вкрапленно-полосчатых. Сергей Андреевич отобрал изо всех разновидностей образцы и пробы и сгрузил их к себе в рюкзак. Чебураха же пошел налегке, так как пробы могли исказить результаты измерений.
Отойдя с замерами от аномалии метров на триста (в нормальный фон), они взяли азимут на север, отсчитали двести метров и повернули на запад — с тем, чтобы пересечь аномалию по новому профилю. Магнитометр засек ее в интервале триста сорок-триста семьдесят пять метров, причем она оказалась слабее, и в копушах, сколь упорно Карцев не рылся, никаких обломков не нашлось.
— Видно, рыхлый покров здесь мощнее, — объяснил он сочувственно молчавшему Бычковскому, — да и руды, возможно, подвыветрены и близ поверхности разложились. Так что катим дальше…
На девятистах пятидесяти метрах они вышли к просеке.
— Надо привязаться к нашему пикету, — сказал геолог. — Ты жди здесь, а я схожу… допустим, к югу.
Выбор оказался неудачен: лишь через сто восемьдесят пять метров он вышел на пикет и опять нулевой, к ручью.
